Белая Роза

Громкий шум заставил вздрогнуть, вырывая из неги, словно груду кирпичей уронили и стеклами посыпали. Я подскочила, ища источник грохота, и наткнулась взглядом на соседнее здание, от которого поднимался столб пыли.

А я-то еще гадала, с чего тут все как руины выглядит…

И ни минуты не мешкая, бросилась туда — вдруг помощь нужна и случилось что-то плохое. На центральной площадке под навесом никого и ничего не было, даже на ужине не вся семья присутствовала, а я и не любопытствовала, ведь легко было догадаться, что они могли уйти по своим пиратским делам. Поэтому в случае чего лишние руки могут быть полезны.

Вбежав в жилое здание на второй этаж, где находилась гостиная для пиратов, я оценила ситуацию за пару секунд, тут же с яростью уставившись на медленно загорающегося Ворона, который сидел на мансарде на перилах и подкуривал сигарету, заодно поджигая себя. Он был не только глупым, но и неуклюжим, невнимательным и рассеянным. Поэтому его такого, убогого, никто не трогал лишний раз. Но меня это ни капли не останавливало, и по рукам он часто получал чем-нибудь тяжелым, когда пытался стащить немного провизии до часа приема пищи. Обычно это заканчивалось обиженным сопением и взглядом, обещающим нелегкую жизнь. Только обещанием все и оставалось.

Спасибо, но малиной жизнь никогда не была. И вряд ли будет с учетом пиратской доли.

Окно было выбито. Присутствующие при этой сцене офицеры Виктора Блейн и Дюк никак не отреагировали на подобное издевательство и спокойно наблюдали, привыкшие, что младший братишка их босса «ненавидит» детей. Адель и Бруно же вывалились на половину в окно и кричали.

— Кошмар! Ужас!

— Он жив? — вторил парнишка.

— Что произошло? — я бросила взгляд на жирного Блейна, доедавшего сардельку и смеявшегося над выходкой Ворона.

Порой я удивлялась, как этот мужчина держался на ногах, точнее, как они еще не переломились от его лишнего веса. Но двигался Блейн вполне резво и живо, не ощущая неудобств. Как-то случайно стала свидетельницей его муштры пиратов, не входящих в ближний круг. Никогда не думала, что человек может обладать такой силой, способной зашибить с одного удара, но решила не попадаться ему под горячую руку.

— Да Ворон опять не в духе. Новенького пацана избил, — ответил Дюк и широко улыбнулся, даже не делая попытки пойти и помочь ребенку.

Но сейчас… под горячую руку у меня попадет кое-кто другой. И простым ударом половника или лопатки не отделается.

Я закипала. Точнее, охлаждалась, ощущая, как руки заледенели. Дышать стало тяжело, и воздух с хрипом вырывался из грудной клетки.

— Остынь, Роза. Это вполне нормально. Может, пацан передумает и сбежит. Или умрет. Ведь нам не нужны слабаки. Хе-хе-хе, — снова зашелся смехом Блейн.

Злость рождалась из глубины, охватывая сознание, лишая четкой картины восприятия. Была только ярость, пылающая и жадная.

— Какого хрена… ты творишь? — прорычала, смотря на сутулую спину Ворона.

После чего рванула на мансарду и опустила холодную руку на горящую шубу.

Мужчина дернулся, хмуро разглядывая меня, а после чего убрал сигарету и выпрямился. Огонь на накидке стал затихать, а я ощутила страх маленьких теплых лепестков.

— Чтобы больше не видела подобного… — я сощурила глаза и посмотрела на землю.

Внизу среди металлолома сидел мальчишка и пытался стереть с лица кровь, с дикой яростью взирая на своего врага номер один в лице Ворона.

А ведь они казались мне цивилизованными людьми. Пираты… позволить избить ребенка и оставить все как есть. Да разве это нормально?!

С кем же я связалась…

Даже высота не остановила меня, когда спрыгнула вниз с балкона, помочь. Я абсолютно не почувствовала падения, как ударилась ногами об железяки, и даже не покачнулась, когда выпрямилась. Негодование так переполняло меня, что эти мелочи казались смешными и пустыми.

Он выбросил ребенка с высоты в кучу металла, где тот легко мог погибнуть! Присутствующие просто тупо смотрели на все это, а остальные посмеивались. И никто не остановил безумство Ворона.

Я подбежала к мальчишке, что-то шипящему сквозь зубы. Одной рукой он придерживал потрепанный и запачканный цилиндр, а второй стирал бегущую кровь. Я подхватила его на руки, вовсе не ощущая вес и проигнорировав возмущенный писк, и потащила ребенка в свое логово. Кроме меня ему вряд ли кто-нибудь помог бы.

Раздались мелкие торопливые шаги, и вскоре нас нагнала Адель, с беспокойством заглядывая мне в лицо, и с плохо скрываемым любопытством посматривала на руки.

Когда я опустила на них взгляд, то чуть не выронила и так изрядно сопротивляющегося мальчика.

Они мало того, что были белее снега, так еще и чешуйчатыми, с длинными острыми ногтями, точнее когтями.

Мамочки… кем я стала?..

С таким потерянным выражением я добрела до кухни, стискивая мальчишку в руках, как игрушку. Удивительно, как еще не задушила беднягу.

— Отпусти… — пыхтел он. — Сумасшедшая! Отпусти меня!!

Пытался даже покусать, только чешуя оказалась крепче детских зубов.