Белая Роза

Я зло скосила на него глаза, тогда как он с интересом посмотрел на мою левую руку, измазанную в крови, и усмехнулся. Пришла моя очередь улыбаться. Превратилась в ящерицу, оставив его в недоумении, и отбежала, чтобы снова вернуть получеловеческую форму.

Стерла с подбородка кровь, которая набежала из разбитой губы от знакомства с полом и облизала оную, отмечая, что ранка не очень глубокая, а просто разодрала кожу.

— Саламандра, значит, — скулы высокого мужчины дрогнули. — О тебе была хорошая рекомендация... но с одной рукой ты со мной не справишься.

Рекомендация? От кого? Варда?

Он хотел развернуться, собираясь уйти, но застыл с широко открытыми глазами. Я заметила за его спиной блеск тонких воздушных лезвий и зависшего невдалеке скалящегося Виктора с вытянутой рукой. Изо рта военного потекла кровь, и он еще с минуту смотрел на меня растерянно, как и я на него, а после рухнул к ногам. Спина была вспорота пятью жуткими порезами, которые растерзали плоть до костей и надпись на уже алом плаще на спине.

Перечеркнутая «Вершитель».

От развернувшейся картины подобралась тошнота, и я лихорадочно сглотнула, отступая на шаг и прижимаясь к мачте, около которой мы и пересеклись.

— Жива, ящерка? — Виктор приземлился рядом, переступая через труп военного, и склонился ко мне, проводя пальцами по опухшей от раны губе чуть хмурясь, по щеке и убирая выбившиеся из хвоста пряди за ухо.

После осторожно коснулся раны на плече, заставляя поморщиться и болезненно вздохнуть, и применил силу, перетягивая невидимым жгутом плечо, чтобы остановить кровь.

Я до сих пор терялась в догадках — в чем именно заключалась сила капитана. Давление воздуха? Ведь он мог его всячески деформировать и управлять, как вздумается — ходить по воздуху, летать, создавать воздушные лезвия, управлять людьми или даже душить их, не прикасаясь и пальцем, а иногда еще и левитировать предметы.

— Тебе надо больше тренироваться, — упрекнул он и отстранился.

Я опустила взгляд и кивнула.

— Возвращайся на камбуз, мы закончим тут, — мужчина погладил по голове и подтолкнул к надстройке.

Вновь согласно кивнула и бросилась к цели, огибая трупы и стараясь игнорировать их пустые взгляды, надеясь, что в кошмарах они ко мне не придут.

Варда встретила по пути. Он держал на плече Адель и тоже нес ее на камбуз, упирающуюся. Блейн проводил меня раздосадованным взглядом, а я лишь ощерилась ему в ответ, показав весь набор зубов, который в этой форме отличался остротой. Офицер лишь сморщился и сплюнул.

Мне бы в него плюнуть. Ядом. Чтобы в пепел превратился!

Но меня отдернул Вард, подталкивая на камбуз, где уже сидела поникшая Адель. Мужчина тоже меня взял в оборот, усадив за стол, и достал аптечку. Разложил на столе щипцы, спирт, вату и кривую иглу с нитью, включил одну конфорку, куда и направился раскалять иголку. Я сглотнула, заметно побледнев.

Ну, уж нет. Только не моя очередь. Не-ет.

Адель следила за манипуляциями Ворона с нескрываемым удивлением, видно было, что она и не догадывалась о таких навыках младшего брата капитана.

Но у них там в Легионе строго с этим. Я думаю.

Когда Вард сел в готовности на табурет рядом со шприцом в руке, я напугано помотала головой, взглядом моля прекратить. Но он был серьезен и непреклонен.

После укола мужчина вернулся к ящичкам, что-то там ища, а затем развернулся с бутылкой вина, которую открыл штопором, достав его из полки с приборами. Поставил напиток передо мной и взял влажную марлю, которой принялся протирать руку от крови. Адель сообразила и налила в бокал напитка, протягивая. Но я так и не коснулась его. Я шипела и дергала рукой, но Ворон держал очень крепко, не давая возможности вырваться.

А потом Вард взялся за щипцы.

Ноги у меня тут же ослабели, руки за компанию, да и сама себя не ощущала, смотря испуганно, как он поднес инструмент к ране. Я зажмурилась и взвыла от боли. Слабость навалилась на тело, и я чуть не упала с табуретки — меня вовремя подхватила Адель.

Даже обезболивающее не помогало. В мыслях поселился туман, не дающий толком соображать. Я лишь тихо всхлипывала и вздрагивала, когда кончик иглы пронзал кожу. Здоровой рукой вцепилась в столешницу с такой силой, что та начала вскоре хрустеть. Или это были напряженные до предела суставы.

Как же в прошлый раз Вард выдержал мою пытку, когда я его зашивала? Неумело и криво. Он терпел всю боль. А я от его аккуратных и выверенных движений была готова отключиться.

Когда закончились мучения, не знаю. Боль продолжалась разноситься с пульсацией по руке, я ощущала себя в каком-то вязком туманом мире, как в бреду, но мне уже совали в рот вино, заставляя выпить все. Губу неприятно защипало от мелкой ранки, отчего я дернулась, и часть напитка пролилась, но подбородок мне заботливо протерли, мимоходом осмотрев закрывшуюся рану и оставив ее в покое. После меня взяли на руки, а в голове пронеслось, что больно часто меня так носят. Я узнала знакомый и ставший родным запах табака и яблок.

Надо бы ему испечь шарлотку… Я думаю, ему понравится…

— Что с ней? — гулко и как-то далеко раздался голос Двейна.