Белая (СИ)

Что тогда — Василий и сам не знал. Что он сделает? Запрет взрослого, совершеннолетнего человека под замок? Так это будет возможно, только если выяснится, что Максим напрямую причастен к смерти Анюты. А Василий точно знал, что вина легкомысленного парня — лишь косвенная, а ее к делу не пришьешь.

Максим смотрел насмешливо, словно тоже понимал беспочвенность угроз агартовского представителя правопорядка.

— Пожалуйста, Максим, просто будь порядочным человеком. Не морочь девушкам головы. Так для всех будет лучше.

Василий сам слышал просительные интонации в своих словах, и ему было противно. Но деваться было некуда — ни увещевания, ни угрозы на Максима все равно бы не подействовали.

Макс кивнул с безразличной сдержанностью и подчеркнуто вежливо поинтересовался, может ли он идти. Василий отпустил парня и, провожая взглядом высокую стройную фигуру, выругался сквозь зубы, чего обычно себе не позволял, если поблизости были женщины или дети.

Хотя Максим уже не ребенок, вспомнил Василий. А как девчонкам головы кружить — так совсем взрослый.

Когда Василий уже подходил к скромному полицейскому участку, размещавшемуся в небольшом одноэтажном домике, ему позвонили. Веселый судмедэксперт чем-то хрустел в трубку и жизнерадостно осведомился у Василия, как его дела. Василию было не до любезной болтовни, и он попросил эксперта перейти прямо к делу.

— Дело ясное что дело темное, — сообщил эксперт и хихикнул. — Могу одно сказать — умерла ваша Трифонова Анна от сильного удара. Как будто машина ее сбила. Правда, странно… Удар такой, как если бы жертва, например, перебегала дорогу где-нибудь в оживленном месте, в большом городе, и невнимательный водитель ее сбил. Но в вашей глуши? Можно подумать, что специально девчушку сбили.

Василий поблагодарил веселого эксперта за информацию и нажал отбой, раздражаясь и из-за оптимизма коллеги, и из-за противного чавканья в трубке.

Значит, наезд. Свидетелей, ясное дело, не было, улик на месте происшествия — тоже.

Да и какие улики… Василий не подозревал и не предполагал, а точно знал, что к смерти Анюты приложила руку Белая баба. Найдет ее полиция, как же.

… Время шло, и трагедия с Анютой постепенно забылась агартовцами. Даже убитая горем мать Анюты стала выглядеть чуть поживее, сосредоточившись, видимо, на заботе о двух младших детях. И только отец ходил по улицам Агарта, как зомби, не в силах справиться с бедой, выпавшей на его долю. Каждый раз, встретив Василия, Анютин отец останавливал его и спрашивал, не выяснилось ли что-то еще о гибели его дочурки. И впадал в отчаяние или ярость, когда Василий прятал глаза и отрицательно качал головой. Отец вынимал из карманов потертые, сотни раз пересмотренные, фотографии Анюты и практически силой всучивал их полицейскому.

Василий уже знал эти фотографии так, словно на них была изображена егособственная дочь. Вот Анюта совсем малышка, сидит в коляске и застенчиво улыбается беззубым ротиком. А вот — она же, но постарше, с розовыми бантами в косах на утреннике в детском саду. На следующей фотографии запечатлена уже серьезная красивая школьница — большие карие глаза смотрят строго и серьезно, темные волосы уложены в высокий хвост.

Роняя фотографии и судорожно их собирая, Анютин отец всегда начинал рыдать. Василий понятия не имел, как помочь горю несчастного человека, и ему становилось до того тошно на душе, словно это он, Василий, был виноват в смерти красавицы Анюты.

Хотя он и был виноват, считал Василий. Пусть тоже косвенно. Но виноват.

Не в силах больше выносить страданий горюющего отца, Василий стал его избегать. Зато к Максиму, наоборот, начал проявлять повышенный интерес. При любом удобном случае прохаживался мимо дома Ирины и Макса и, практически не скрываясь, изучал, что происходит за забором. Ирина делала вид, что не замечает любопытного полицейского, зато ее сын был менее сдержан. Он отпускал колкие шуточки относительно сотрудников полиции, которые, вместо того чтобы заняться важными делами, тратят время непонятно на что, изображая бурную деятельность.

Но Василия абсолютно не трогали эти подколы. Тем более что никаких важных дел у него не было — преступность в Агарте была практически нулевая, и пропажа двух девочек подряд стала первым серьезным происшествием за несколько десятков лет.

Василий не ограничивался лишь наружным наблюдением. Периодически, словно невзначай, он расспрашивал знакомых школьников о их учебных делах и всегда подводил разговор к интересующей его теме. Для отвода глаз интересовался парочкой других учеников, а в конце беседы — задавал вопросы про Максима. Как учился, не курит ли, с кем дружит и близко общается. К тому времени Максим школу уже закончил, но вступительные на физико-математический неожиданно провалил. Как предполагали его школьные приятели — провалил из-за переживаний по поводу погибших девушек. Так что Максим остался в Агарте и усиленно готовился к поступлению в следующем году, а свободное время по старой памяти захаживал в сельскую школу.