Белая сирень

257. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. ВЕСНА. ДЕНЬ.

Здесь ничего не изменилось с того далекого дня, когда десять лет назад на глазах Рахманинова разрушали усадьбу. Дом стоит заброшенный, с выбитыми стеклами, сорванными дверьми и ставнями. От цветочных клумб не осталось и следа. Весенняя грязь усугубляет вид мерзости запустения.

258. (Натурная съемка.) СИРЕНЕВЫЕ ЗАРОСЛИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭПИЗОДА.

Марина выкапывает куст сирени. Лопата с коротким черенком, которую она привезла с собой из Москвы, затрудняет и без того нелегкую работу. Марина так ушла в свое занятие, что не заметила подошедшего сторожа с берданкой за плечом. Это наш старый знакомый Герасим. Он постарел, борода его совсем седая.

Герасим. Ты чего тут делаешь?

Марина от неожиданности вздрагивает.

Марина. Никак дядя Герасим?

Герасим. А хоша бы Герасим… (Вглядывается.) Никак Марина! У бар в горничных бегала!

Марина. Она.

Герасим. Красивая, однако, была, а сейчас — как обдуло. Чего ты тут?

Марина. Да вот хочу куст выкопать.

Марина снова начинает окапывать сиреневые корни.

Герасим (подходит ближе). Как так?

Марина. Да так. На память об Ивановке.

Герасим отпихивает Марину.

Герасим. Не дам! Я тут охрана!

Марина. Да ладно тебе!

Герасим. Не дам! Я тут ответчик за народное добро!

Марина (озлясь). Народное добро! Разрушили! Разграбили! Запакостили! А для чего? Ни себе, ни людям!

Герасим. Аи хорошо! Значит, народу так ндравится.

Глаза Герасима ожесточенно поблескивают.

Марина. Да ты что, пьян, что ли?

Герасим. А хоша бы и пьян! А народное добро охраню!

Марина. Да пошел ты!

Она снова принимается окапывать куст, но Герасим срывает берданку с плеча.

Герасим. Стрелять буду! За хищение народного имущества — расстрел по закону.

Марина. Тьфу на тебя, проклятый!..

Смотрит в пьяные глаза старика, забирает мешок, лопату и уходит.

Герасим (кричит вслед). Ежели кажный начнет на память брать — все растащат, а что народу останется?

259. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. СИРЕНЕВЫЕ ЗАРОСЛИ. РАННИЙ РАССВЕТ.

В еле брезжащем предрассветном тумане в кустах сирени копошатся какие-то тени. В стороне еле различимая за пеленой подвода. Слышны удары заступа, всхлипы вспарываемой лопатой земли. Марине помогает выкапывать куст какой-то мужчина. Неожиданно оба замирают, настороженно вслушиваясь. В Маринином помощнике мы узнаем священника, которого мы видели тем солнечным счастливым летом шестнадцать лет назад. Оба напряженно вглядываются. В тумане стороной проходит фигура, вооруженная берданкой. Шаги стихают. Марина переводит дух и крестится.

Священник (шепчет). А мы ведь заповедь-то нарушаем: «Не укради».

Марина снова принимается за работу.

Марина (шепчет в ответ). Не нарушаем мы заповеди, батюшка. Сергей Васильевич сам эту сирень сажал… Корней бы не поранить.

260. (Натурная съемка.) ДОРОГА ИЗ ИВАНОВКИ. РАССВЕТ. ТУМАН.

По дороге, торопясь, спотыкаясь, священник и Марина тащат завернутый в рогожу куст, подтаскивают к подводе, закидывают. Их встречает молодой парнишка.

Священник. Если соблаговолит Господь, передайте господину Рахманинову от меня низкий поклон. Я его помню и молюсь за него. А сынок вас на станцию отвезет и на поезд посадит.

Марина целует руку священнику.

Священник. С Богом!.. Корней-то вроде бы и не поранили…