Белая сирень

Варвара Аркадьевна, плача и смеясь одновременно, кидается к Рахманинову.

Варвара Аркадьевна. Сережа, Сереженька! Дай я тебя обниму! (Оборачивается к Наталье, плачет.) Я ведь и верить уже перестала, что доживу. Ведь нам ничего не дали взять с собой. А с обысками замучили! Ведь все, что было ценного, выменяли на еду. (Оглядывается и шепчет Наталье.) А все-таки кольцо мое изумрудное, помнишь, здесь у меня зашито, в пальто.

246. (Натурная съемка.) ВОКЗАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ. ВЕНА. ДЕНЬ.

Сатины и Рахманиновы выходят на привокзальную площадь. — Сатин пропускает идущую навстречу даму и поводит за ней носом.

Сатин. М-м-м-м! Что за запах! (Он на секунду зажмуривается и восклицает.) Это «Пату»!.. Вавочка, ты помнишь, твои любимые духи! Запахи из другой жизни! Вообще все путешествие было — воскрешение запахов, которые уже забыты. Первый запах был в купе — запах настоящего черного кофе. Потом, когда пересекли границу, — запах дорогой сигары. (Он останавливается.) А это чем пахнет? Боже, это пахнет морем!

Они стоят у рыбного ресторана. Прилавок у входа завален моллюсками, устрицами на льду. В большом аквариуме лениво шевелят усами омары.

Сатин (с отчаянием). Устрицы! С ума сойти!

Рахманинов. Хотите?

Сатин (недоверчиво). Что, можно сейчас?

Рахманинов. Конечно!

Соня. Папа, ты ел в поезде.

Сатин. Софи, ну дюженку! Ведь так истосковался!

247. (Съемка в помещении.) РЫБНЫЙ РЕСТОРАН. ВЕНА. ДЕНЬ.

Отделанный красным деревом и медью ресторан напоминает дорогую яхту. Рахманиновы и Сатины уже за столом. Метрдотель принимает заказ. Сатин проглядывает карту вин.

Сатин (жене). Посмотри, Вава, у них есть «Шабли»! У них есть «Пуйи»!

Наталья. Нет уж, давайте тогда шампанского!

Варвара Аркадьевна. Мы ведь еще даже багаж не получили!

Сатин (умоляюще). И пожалуйста, улиточек дюжинку! Как положено, с чесночком, и, пожалуйста, укропчику!..

Варвара Аркадьевна. Тебе будет плохо.

Сатин. Когда мне было плохо от хорошей еды?

Рахманинов сидит рядом с Соней через стол, с улыбкой наблюдая пререканья тестя с тещей. Соня пристально смотрит на него.

Соня. Ты хоть вспоминал обо мне, Сережа?

Рахманинов. Я никогда не забывал о тебе.

248. (Съемка в помещении.) ТО ЖЕ МЕСТО. НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ПОЗЖЕ.

Обед окончен. Сатин, тяжело отдуваясь, встает, попыхивая сигарой. Нерешительно смотрит на оставшуюся рюмку коньяку, потом допивает. Варвара Аркадьевна что-то весело рассказывает Наталье. Рахманинов проглядывает счет. Вдруг старик Сатин опять садится, взгляд его упирается в одну точку, а лицо покрывается потом.

Варвара Аркадьевна (поворачивается к Сатину). Тебе нехорошо?

Сатин. Все в порядке, сейчас пройдет.

Девочки засуетились, наливают воды в фужер.

Варвара Аркадьевна. Я тебе говорила, не объедайся!

Все окружают старика.

Сатин. Ничего, ничего… Хорошо, хорошо.

Опираясь на подставленные руки, он встает и с трудом шагает к выходу. Рахманинов расплачивается. Соня задерживается около него.

Рахманинов. Может, вызвать «амбуланс»?

Соня. Нет, это пройдет. Это с непривычки, после мерзлой картошки… Он так счастлив! Мечтает поселиться в Дрездене. Всю дорогу только и говорил об этом: о Галерее, о Рафаэле.

Рахманинов. А ты?

Соня. И я — в Дрезден. Там хорошая кафедра биологии.