Белая стая

— Ты думаешь, они сюда забрались? — держась за Танино плечо, спросила Света.

— Всё может быть. А может, там, ниже, колодец? Тогда они провалились, бедные, и погибли.

— Сама-то ты не провались! Давай вылезем отсюда!

Помолчав, Таня сказала:

— Попадаются такие заброшенные колодцы. А может, это не колодец, а так, просто яма? Не совсем уж тут темно…

Постепенно и у Светы глаза привыкли к полутьме. Глина под ногами, оттого и скользко.

— Ты крепко-крепко держись за кусты! — посоветовала Таня. — Они гибкие, не обломятся. — И осторожно стала продвигаться вперёд. Света мелкими шажками за ней спускается, а сама просит:

— Не надо, Таня! Потом сюда придём — с мальчишками… А вдруг это берлога волчья?!

— Нет-нет, не бойся!

— Таня, да тут, кажется, ступеньки были!

— И мне показалось. Только они совсем обвалились, стёрлись. Значит, не колодец! И волк ступеньки не сделает.

Ещё спустились. Ровнее стало под ногами и шире, но гораздо темнее.

— Куда ж это мы забрались? — промолвила Таня с опаской. — Уть-уть-уть!

Тихо, прохладно. Свету даже дрожь пробрала, а снаружи-то летняя жара.

— Это какая-то пещера! — У Тани голос тоже слегка дрожал. — Там ещё где-нибудь выход, потому что, видишь, свет немножко просачивается…

Правда, не полная темнота в пещере — густые сумерки.

— А тебе ногам мокро? — спросила Света.

— Да, сыро. Дождь когда-то сюда залился и не высох. Ничего особенного. Постой! Тут что-то стоит посерёдке. Стол деревянный, подумай! В землю ножки врыты. Покосился. Неужто тут кто-то жил?

— А может, и сейчас живёт? А мы забрались!

— Да кто ж тут может жить в такой… могиле?

— Ой, какие ты страшные слова говоришь!

— Светка, тут чего-то на столе… Камни сложены. А под камнями… Бумагу я нашла!

— Бумагу?!

У Тани в руках, и правда, какой-то лист смутно белеет.

— Утят здесь нет, — сказала она, — пискнули бы. Вылезем и посмотрим, — что это мы нашли?

Вылезала из странной пещеры Света с гораздо большим удовольствием, чем туда спускалась. Какое солнце яркое!

Таня расправила грязноватый ком бумаги, который зажимала в кулаке, и прочла вслух:

— Мин-ны!

Света быстро заглянула через её плечо: да, печатными буквами на измятом листке было написано чернильным карандашом:

— «Минны!» И ниже помельче: «Ничего не трогать! Заминировано».

— Та-аня! — ахнула Света. — А ты тронула…

— И не взорвалась, ты же видишь! — Таня перевела дух.

— А вдруг там ещё взорвётся? Вдруг не сразу…

Девочки схватились за руки и, не оглядываясь, со всех сил припустились бежать. Отбежали подальше и оглянулись. Стрекотали в траве кузнечики, лёгкий ветерок шевелил головки синих колокольчиков, высоко в небе заливался жаворонок.

Девочки посмотрели друг на друга.

— Откуда же мины? — подумав, спросила Света. — Война кончилась очень давно. Нас с тобой тогда еще не было.

— Но мины иногда попадаются и теперь, — сказала Таня. — В прошлом году в лесу подорвалась корова на мине. А в позапрошлом году мальчишки нашли такую штучку вроде кувшинчика, стали бить её камнем и тоже взорвались.

— Умерли? — ужаснулась Света.

— Нет. Повезло им. Одному только часть ступни оторвало, другому — пальцы на левой руке. Это не в нашей деревне было. Трогать всякие неизвестные штучки никак нельзя!

— А ты тронула бумагу… предупредительную.

— Бумага не мина. Значит, я самую мину не тронула.

— А если бы! Ой, какой страх! Таня, надо о минах сказать… Кому? Глаше?

— Да что Глаша? В военную часть надо сообщить. Там есть минёры. Они разряжают мины. Но здесь нет военной части… — Таня задумалась. Потом воскликнула: — А, знаю! В милицию надо! Вот куда! А из милиции уже дадут знать военным.

— А милиция в Дымове есть?

— Нет. В селе. Где сельсовет. Довольно далеко. А пока не скажем в милиции, никому-никому не говори! И я не скажу. Потому что раз мины, — значит, военное. А раз военное, — значит, тайна. Болтать не надо.

— А вдруг, пока мы скажем, ещё кто-нибудь набредёт на это место? Дети какие-нибудь маленькие…

— Ой, правда! Что же делать?.. Знаешь что? Я сейчас побегу с этой бумажкой в сельсовет, а ты иди на участок и скажи Глаше, что я ушла…

— В милицию? Спросят, почему. Удивятся…

— Нет. Ты, Светочка, скажи, что я побежала… да просто домой. Что у меня… да, ну, живот очень заболел. Вот так!

Таня помчалась во всю прыть, а Света поплелась к утятнику.

Люба встретила её радостной вестью: ещё двух утят нашли: они крякали совсем близко, под обрывом, спустились туда, а наверх взобраться не могли. Теперь только трёх утят не хватало.

— А Таня где же?

— Сейчас я Глаше скажу…

Света нашла Глашу в загоне. Она посыпала пол свежими опилками.

— Долго вы как! На тот берег ходили? А ноги-то у тебя все в глине! На коленках лазили?

— Глаша, Таня домой пошла.

Глаша очень удивилась:

— Это почему? До конца вашей смены ещё часа полтора осталось.

— У неё… у неё вдруг… живот очень сильно заболел.

— Бедняжка! Что же с ней такое? И сильно, говоришь?

Света кивнула, глядя в землю.

— А почему у тебя такой вид испуганный? Напрасно ты Таню не проводила, вы же рядом живёте. — Глаша встревожилась. — Ну, зачем ты её одну отпустила?

— Она захотела одна…