Белая стена

– Не понимаю. У тебя что, другой хозяин?! Если у тебя другой хозяин, убирайся вон отсюда, да поживее.

И кричит отчаянно, надрывно:

– Живее! Прочь с моих глаз, Карлос! Смывайся отсюда, не то

я тебя прикончу.

Деланного спокойствия как не бывало, Зе Мигел мечется по конюшне, бежит к конюху – тот пятится к дверям. Зе Мигел подступает вплотную к испуганному старику, ударом сбивает с ног, бьет по лицу.

– Кто тебе приказал?…

– Релвас.

– А что он сказал?

– Что ты здесь уже не хозяин, что здесь ничего твоего нет.

– Пока еще есть.

– Что он тебя упечет в тюрьму. И чтобы я остался

сторожить…

– И ты остался, собака!

– Остался.

Старик, дрожа, поднимается с земли. Отходит боязливо подальше от Зе Мигела и говорит ему на расстоянии:

– Он сказал, что я останусь здесь в работниках и что у тебя уже нет денег, чтобы заплатить мне за эти две недели. Мне нужен хозяин.

– Сколько я тебе должен?

– Сто пятьдесят мильрейсов.

Зе Мигел хватает пятисотенную ассигнацию и подходит к работнику, протягивая ему деньги. Зе Мигел уже прикинул, что надо делать, и к нему возвращается спокойствие.

– Бери. Плачу тебе до конца недели. Релвас подшутил над тобой. Вчера вечером я выплатил ему весь свой долг. Мы квиты.

Конюх пятится, все еще не доверяя Мигелу Богачу.

– Бери. За четыре недели плюс премия. Что заслужил, то заслужил. Я на твоем месте поступил бы так же.

– Ты же знаешь, что…

– Тебе не за что просить прощения. Сам меня прости, что я тебя отделал.

Он отдает старику деньги, тот прячет их в жилетный карман, откуда свисает волосяная цепочка для часов. Зе Мигел похлопывает Карлоса по плечу и велит вывести Принца из конюшни и оседлать.

Затем Зе Мигел садится на чурбак у двери, закуривает сигарету, глядит на холмы, по которым лепятся дома городка. Тежо течет совсем близко.

Он вспоминает, как по ночам ставил в этом месте на прикол катера, груженные контрабандой. Потому и удалось ему уговорить Релваса сдать в аренду эти угодья, чтобы он мог прикрыться личиной землевладельца из Лезирии. Штопор, Руй Релвас, стал в конце концов его партнером по контрабанде.

Старик подводит к нему коня.

– Ты у меня по-прежнему будешь ходить за Принцем, так я решил.

– Если прикажешь…

– Сказал же – решено. В конце месяца найму новых работников. Умел бы ты читать, взял бы я тебя в управляющие. Ты надежный друг. Что было сейчас – не в счет. Я не из тех, кто держит камень за пазухой.

– Оно и лучше.

– И к тому же мы были приятелями. Помнишь ту батрачку, мы оба за ней ухлестывали? Славная была девчонка!

Карлос Кустодио улыбается воспоминанию. Взнуздал коня, пробует поводья и насвистывает.

– Досталась-то она тебе. Женщины к тебе благоволили из-за шрама.

– Я им рассказывал, что это бык меня пометил, и они верили. Люди всегда верят тому, что я говорю, не знаю, почему так.

Зе Мигел ставит ногу в стремя, быстрым движением садится в седло, конь снова ржет. Обе кобылы отвечают ему из конюшни.

– Дай-ка мне вон тот хлыст. Работник бежит выполнять приказ.

– Ты не обедай. Когда вернусь с прогулки, вместе поедим. В каком-нибудь шикарном месте. Хочу отпраздновать этот день вместе с тобой.

– Мне нельзя отсюда отлучаться, хозяин Зе.

– Никто здесь ничего не украдет. Задай корму кобылам, да побольше. Мы здесь будем крестьянствовать всерьез. Рис у меня здесь будет и пастбища.

– Ты знаешь толк в этом деле.

– А то нет. Сам увидишь. Поговорим обо всем, когда вернусь.

Зе Мигел улыбается Карлосу Кустодио, чтобы полностью развеять подозрения. Касается указательным пальцем полей шляпы в знак прощания, конюх заискивающе стаскивает с головы черный вязаный колпак. Но когда конь пускается рысью по тропинке, старик провожает всадника ненавидящим взглядом.

Карлос Кустодио думает: все понятно, этот тип, когда вернется, изобьет меня до смерти; если бы не старуха, я бы его уложил – всадил бы ему две пули промеж глаз, он бы с коня соскочить не успел.

Карлос Кустодио думает об этом и не знает, как быть. Старику здорово повезло, что сбежал. Я поклялся себе, что всю морду ему расквашу, как вернусь. Схватил бы его за шиворот, чтобы не упал, чтобы мне времени не терять, с земли его не поднимать, и надавал бы ему затрещин, пока глаза бъг у него в щелочки не превратились. Уж он бы у меня недельку света божьего не видел. Но он успел смыться. Вот еще один долг за мной остался неоплаченный.

Зе Мигел скачет по тропинке, пустив коня медленным галопом.