Белая свитка (сборник)

— И их… мать моя, — говорила Марья Петровна, женщина за пятьдесят, полная, спокойная, еще красивая, с круглым ясным лицом и большими черными глазами. — Ясные мои бабочки. Сказано: Россия есть дом Пресвятыя Богородицы, хата пречистой Матери Бога нашего, и в дому Своем Пречистая явит Себя, когда захочет. Было то дело на хуторе на одном… Писать теперь про такие дела заказано… А только и «они» смутились. Жили, значит, на хуторе, в хате старуха слепая и с нею внучка, девчонка лет двенадцати. А в углу, на ставце, стояла икона без кивота. Древняя икона. Кто ее и когда поставил, никто не помнит. И такая-то икона темная, что даже невозможно сказать, что на ней написано. Только бабушка внучке сказывала: то икона Божьей Матери. И молились они обе по вечерам: «Спаси от бед, Пресвятая Богородица… к Тебе прибегаем, яко нерушимой стене и скорой помощнице». Осенью раз, в темную, темную ночь… Помните, когда наши за фуражем налет делали, так вот в такую-то страшную ненастную ночь проснулась девонька от сильного света. Глядит: идет тот свет из угла хаты, где икона. Испугалась девочка, забыла, что бабушка ее слепая, да и давай звать бабушку: «Бабуня! Смотри… смотри… что у нас в красном углу такое…» Проснулась, значит, старуха, повернулась в ту сторону, да и прозрела. Как есть прозрела! Видит неведомый свет… Побежала старуха, взбудила соседей, зовет к себе. Народ сбежался… Весь хутор. Кто, значит, в хату вошел, кто на дворе стоит. Видят: светлый, длинный столб лучом стал над хатой, а в хате, в углу, светом пречистым, прозрачным горит икона. Стали люди на колени, молитвы запели. До утра так стояли, а поутру глядят, стала та икона обновляться. Проступила по краям позолота… И днем обновление продолжалось и еще ночь, и еще… Три ночи так шло… И объявился лик Богородицын красоты неописуемой. Как живая, глядит Заступница сирых и убогих. Глаза прекрасные, ясные у Матушки Царицы небесной. «Они» пришли. Только видят, как народ настроен. Потому больше молчали. Плечьми пожимали. А там подле иконы кто-то глубокую тарелку глиняную поставил и в тарелке сразу стало полно бумажек, червонцев, старых серебряных Императорских рублевик, золотых орленых империалов. Откуда набралось… Сказывают: часовню на том месте народ будет ставить… Вот оно какое чудо явленное нам Господь показал.

— Это, Марья Петровна, верно, — сказала старая Пелагея. — Не оставил Господь земли русской в несчастий. Посылает ей знамения разные. Вот, как я с сыном сюда собралась, чтобы послужить матушке-России, и у нас в Харьковщине чудо объявилось. Пасла, слышь, девушка коров. В самую жару. В степи ни капли воды. Сомлела она от солнечного тяжкого зноя, упала на землю и, как сквозь сон, слышит голос: «Поди и напейся». И отвечает она ровно во сне: «Да где же я напьюсь-то? Нигде воды-то нет. До дома, до криницы, далеко, не дойти мне»… А голос еще настойчивей: «Пойди и напейся». Открыла девушка глаза, сон прогнала и видит… Стоит в степи, у небольшого камушка, сама Царица Небесная, в убрусе белом, в ризе голубой, а из-под камня, что хрусталь, ручей звенит, растекается по степи. Девушка пала в ножки Пречистой. Подняла потом голову, а уж нет никого. Помолилась тогда она, напилась воды и побежала в слободу рассказывать о чуде. Пошли с ней люди… И видят… Точно… В степи, где никогда никакой воды не было, звенит, играет ключ. Вода вкусная такая да сладкая… Вот и стал народ идти на то место и нести с собой да ставить там кресты большие. Идут, по обету, как на подвиг. Многопудовый высокий крест тащит иной многие версты. Лес целый вырос тех крестов, аж страшно смотреть. Каждый хочет жертву свою, усердие свое Владычице показать. Ну, конечно, «они» налетели… С жидами… приказали красноармейцам те кресты выкапывать. Один крест вынут, а народ на его место десять новых поставит. Отколь взялись монахи, навес соорудили. Молебны служат. По усмотрению таких делов, ушли и солдаты и начальство ихнее иудейское от святого того места. Силу взял народ. Подлинно: «Взбранной воеводе победительная»…

Ольга слушала и думала… Как могла прийти и возродиться легенда о Жанне д’Арк, девушке-пастушке из Дом-Реми, в Харьковские черные степи? И почему не дала Святая Дева харьковской пастушке власти стать спасительницей России?.. Как легенда о Лурдском ручье могла воскреснуть на юге далекой России?.. Как, если не чудом Господним, не Его святым произволением? Почему же Господь не довершит своего великого чуда, не спасет дома Матери своего Сына, святой православной Руси?

— Ох, Марья Петровна, — скрипучим голосом заговорила Маня Совушка, — подлы больно люди-то. Ах, как подлы да ко злому угодливы. Много еще христопродавцев на русской земле. С того и нет нам спасения. Вы про отца Гаврилу Проскуровского ничего не слыхали?

— Это который из донских казаков? Советской власти не покорился? Государя-батюшку живым на выносе Святых Даров поминает?

— Уж не поминает больше. Слышно, в Почаев в монастырь подался, грех тяжкий замаливать.

— Что же такое с ним случилось?