Белая свитка (сборник)

— Как знаешь… Только имей в виду, мне говорили, что эта девушка, Светлана, в очень тяжелом положении.

— Отчего же ты раньше не отдала письма?

Пулечка рассмеялась.

— Кому же я отдам? Когда тут все живут не под своими именами. Так меня это письмо тяготило… Ужас до чего. Но что ж было делать-то?

— Почему же ты теперь отдала мне?

— Да ведь ты теперь мой муж… Му-уж… — протянула Пулечка. Прижалась к Глебу и поцеловала его долгим поцелуем. — Теперь у меня от тебя никаких секретов нет. Надеюсь… — она погрозила ему пальцем, — и у тебя от меня… Да, котик?

В платке и шубке она опять казалась женственной и красивой.

— До свидания, миленок… До ночи… Али, может, товарищи придут?.. Придумаем тогда… где…

Она скользнула за дверь. Ушла не как суккуба, ушла живая, оставив запах мыльной воды и холодного, противного, папиросного дыма… Глеб вспоминал ее манеру говорить: «Миленок»… «Дай сигарету»… «Товарищи»… «Совдепка»!..

26

Письмо Светланы жгло руки Глеба… Если только это письмо от Светланы? Он посмотрел на почерк… «Владимиру Всеволодовичу Ядринцеву». Кто же мог так сюда писать?.. Откуда могла знать Светлана, если она жива, что мы в Боровом? Кто-нибудь проговорился на лесопильном заводе?

Первая мысль была отдать письмо самому Владимиру. Но потом Глеб раздумал. Владимир и без того так болезненно перенес всю эту тяжелую историю. Когда он узнал о гибели Светланы, он не покончил с собой лишь потому, что этому помешали отец и тот незнакомец… из Парагвая… Теперь эта рана затянулась, благодаря, конечно, Ольге. Между ними возникло настоящее чувство. Хоть они и молчат, но ясно, что они жених и невеста. Ольга по праву завоевала свое счастье… Глеб посмотрел на конверт.

Что, однако, может быть в этом письме, так странно попавшем к нему? Адрес явно написан стило. Светлана никогда не писала вечным пером… Но это, конечно, мелочи… Надо знать, откуда и что она пишет, и тогда рассудить, как поступить. Будь здесь Всеволод Матвеевич, он пошел бы к нему. Разве поговорить с Ольгой?.. Нет, не надо… Не надо смущать ее покой. Вскрыть письмо?.. В сущности, никогда между ним и Владимиром не было тайн. Письмо, полученное после того рокового письма, уже не частное письмо и не будет греха узнать его содержание для блага самого же Владимира.

Несколько секунд Глеб колебался. «Где в этом случае мой долг? Что честно и что нечестно? Вскрыть и прочитать чужое письмо нечестно?.. А дать письмо Владимиру и этим, быть может, совершенно напрасно разрушить счастье Владимира и Ольги честно? Где теперь Светлана? Откуда она может писать? Какая она?.. Невеста Сатаны… Быть может, все это тогда была шутка, и Светлана тогда просто влюбилась и с кем-нибудь бежала, а теперь пишет об этом? А вдруг этот «кто-то» Владек Подбельский?.. Вся его роль в этой истории была все-таки довольно странной… Да, все возможно… Ну, что ж? Тогда можно будет передать письмо Владимиру, честно объяснить причину, почему письмо вскрыто, попросить прощения. Владимир поймет и не осудит. Да и Ольга заступится… Итак…»

Глеб осторожно подрезал конверт ножом.

На тонком листе дорогой английской бумаги было написано. «Владимир! Спаси… Освободи меня… Ты можешь… Я нахожусь в советском полпредстве. Приезжай скорее. Все объясню. Вышла нелепая история. Необходимо твое показание. Меня сейчас же освободят. Светлана».

Руки с листком опустились. Лицо Глеба потемнело.

«В советском полпредстве…»

Кровавая тень Трайкевича встала перед ним.

«Вот оно что! Как она туда попала?.. Конечно… Очень просто. Ведь она — Бахолдина, дочь советского спеца, умершего прошлой весною. Ее могли вызвать по каким-нибудь отцовским делам и задержать. Может быть, он даже оставил завещание. Да, понятно… Так могло быть… Странно немного, что записка написана на “ты”. Они не были как будто на ты. Но это ее рука и подпись ее… Надо вручить».

Он снова задумался, прижавшись грязным лбом к холодному косяку.

«Дать это письмо Владимиру? Это значит, что начавшаяся любовь между ним и Ольгой будет резко разорвана. А еще неизвестно, что со Светланой. Какая она там в советском полпредстве?.. Владимир, конечно, поедет. Но что он там сделает? Русский беженец, с паспортом Лиги Наций… Если Трайкевича хоть и русского по вере и крови, но все-таки польского подданного, так просто убили, заманив в полпредство, то Владимира… Нет, тут надо действовать смело. Явиться “гоноровым поляком”, пригрозить вмешательством. “Аж до президента” дойти! Что может сделать Владимир? Просить Русский комитет?.. Нет, надо ехать мне, бесспорному поляку Глебу Вонсовичу, безупречно говорящему по польски, с польским паспортом, с чисто польской фамилией. Со мной они будут как никак считаться. Раз сошло с рук, в другой раз остерегутся».

Кровавая тень Трайкевича снова мелькнула перед глазами. Глеб поднял голову.