Белая тень. Жестокое милосердие

Они вошли в трамвай, но теперь, при электрическом освещении, в полупустом вагоне, Борозна почувствовал себя глуповато. Он даже не знал, домой ли едет Неля, где она живет, может, вообще мешает ей, — он ведь так и не попросил разрешения проводить ее домой. Знал, что она киевлянка, родители ее проживают в собственном доме на Куреневке, а трамвай шел в сторону Дарницы, — видимо, у нее была комната где-нибудь в Гидропарке или в Березняках. Наверное, получили вместе с бывшим мужем, и тот оставил комнату ей.

В трамвае было несколько свободных мест, однако Неля не садилась, прошла в конец вагона, прислонилась к металлическим прутикам.

Трамвай новой конструкции шел мягко, без толчков, точно плыл. Борозна стоял напротив Нели, говорил о сегодняшней вечеринке, украдкой рассматривал молодую женщину. Кроме того, что она действительно была исключительно красива и хорошо сложена, она еще и умеет одеваться. Все на ней по последней моде. Синий брючный костюм, белый плащ с голубоватым отливом, элегантные белые туфли… Видимо, помогают родители. На зарплату младшего научного сотрудника так не одеться.

А в глаза взглянуть почему-то не решался. Когда же отважился, то увидел, какие они зеленые, опасные. Это снова встревожило. В ее глазах светилось любопытство, может, даже немножко удовлетворение — ведь эдакий авторитетный ученый, этакая кибернетическая машина, как называли его девушки между собой, в роли ухажера, — некоторая неловкость, которую она быстро подавила, и глубоко скрытая улыбка. Верх одержало любопытство. Им всем этот чернобородый доктор наук казался загадочным, несколько не таким, как другие люди. Он и впрямь какой-то… слишком остроугольный. Она слышала его дважды на собрании: выступал коротко, резко, говорил то, чего не осмеливались сказать другие, думал широко и свободно… — невмоготу было угнаться за его мыслью. Это не могло не импонировать ей сейчас. Но не могло и не насторожить.