Белая тетрадь

– А это откуда? – подозрительно осведомился князь, глядя на старинную книгу в кожаном переплете. Я хотела было равнодушно пожать плечами, но присмотрелась к нечаянной находке и…

– Ой! – Мигом пересохшие губы отказывались слушаться. – Это мое… кажется. Я… я нашла это в подземелье… – Максимилиан недоверчиво уставился на фолиант, словно на спящую ядовитую змею. – Ничего страшного, – поспешила я его успокоить. – Просто собрание легенд.

Несколько секунд Максимилиан переваривал информацию.

– И сколько еще подобных… «сувениров» ты захватила? – осторожно поинтересовался он, поддевая когтем тяжелый оклад. Металлические застежки глухо брякнули, на мгновение приоткрыв взору плотные желтоватые листы.

– Ну… еще одну, – призналась я, нагибаясь над разбросанными вещами. – Шкатулку с побрякушками.

Мои пальцы коснулись резной деревянной поверхности, потемневшей от времени, и в ту же секунду внутренности скрутил приступ необъяснимого страха. В бессознательно-защитном жесте я подалась вперед, накрывая хрупкую коробочку всей ладонью… и наткнулась на внимательный взгляд Северного князя.

– Ты позволишь? – едва слышно шепнул он. Я нехотя подняла шкатулку с земли, помедлила, прежде чем откинуть крышку, но все же сделала это и протянула находку настороженно замершему шакаи-ар.

Некоторое время длилось напряженное молчание. Максимилиан созерцал переливы света, играющего в драгоценностях, задумчиво поглаживая большим и указательным пальцами деревянный край. А я… я разрывалась между желанием немедленно вскочить и вырвать шкатулку из рук Максимилиана – и завыть от тоски и невозможной, невыносимой усталости, какая бывает после нервного срыва. Наконец, Ксиль осторожно опустил крышечку и поднял на меня взгляд задумчивых синих глаз:

– Малыш… А здесь всегда было только четыре кольца?

Спокойный, нарочито равнодушный тон вопроса заставил меня испуганно дернуться. Максимилиан, словно извиняясь, легонько провел пальцами по моей щеке и тепло улыбнулся. Я внезапно осознала, что этот страх и смертная тоска – его, не мои… Глубокий вдох – и липкое наваждение рассеялось, оставив лишь неприятную тень в памяти.

– Вообще-то нет. – Я старалась на глядеть на него. – Было еще одно, но я его, кажется, потеряла.

Уголок его рта болезненно дернулся.

– Ну, это вряд ли, Найта. Такую вещь так просто не потеряешь. Я догадываюсь, где последнее кольцо. Ты позволишь?

Князь отставил шкатулку в сторону и мягко завладел моей ладонью. Бледные губы на мгновение коснулись испуганно дрожащих пальцев. Я машинально отпрянула, вырывая руку, – и вновь замерла, глядя на тонкую серебристую нить, оплетающую безымянный палец. Вот изменился угол падения лучей, и в неярком солнечном свете сверкнула искорка, через секунду налившаяся беспросветной тьмой.

Под моим удивленным взором из воздуха и игры теней сплеталось пятое кольцо из аллийской шкатулки.

– Ты знаешь что-то об этих кольцах?

– Что-то? Что-то, пожалуй, знаю, – задумчиво согласился князь. – Но не уверен во всем. Пусть тебе лучше расскажут королевы.

– Эта вещь… опасна? – настороженно протянула я, словно пробуя слово на вкус.

– Не более чем все в этом мире. Это живое серебро. Немного напоминает наши регены.

«Живое серебро»… Что-то знакомое. Еще одна легенда. Только на этот раз не из арсенала Дэриэлла, а мамина или даже бабушкина.

Я задумалась, прикидывая, стоит ли обращаться к памяти матерей. Невольно вспомнилось мое последнее погружение и все, что оно за собой повлекло. Побег, подземелья, погоня… Меня передернуло. Нет уж. Потерплю до замка. А пока Ксиль в таком разговорчивом настроении, можно выспросить кое о чем по моему профилю.

– Ты упомянул какие-то регены, – немного неуверенно начала я, но, увидев ободряющий взгляд князя, продолжила уже тверже: – Когда говорил о том, как вылечил мои раны. Не мог бы ты рассказать об этих регенах подробнее?

Максимилиан ответил не сразу, но и не напрягся, не застыл – просто помолчал, поглаживая шкатулку, будто котенка.

– Обращение – довольно сложный процесс, – начал он наконец издалека. – И болезненный. Ты знаешь, что позволяет нам регенерировать, ускользать от магии и ядов, разворачивать крылья, а старейшинам – переходить из материального состояния к чистой энергии? – Я качнула головой. – В нашей крови имеются особые клетки… Нет, даже не так. Скорее некие элементы, похожие на частицы живого серебра, наделенные подобием разума и в тысячи раз меньше атома. Только вот живое серебро все же симбионт. А регены – часть нас самих. Они индивидуальны для каждого шакаи-ар. У князя и его обращенного кланника, ар-шакаи, наблюдается сходство этих элементов, но далеко не полное. Так вот, при попадании в организм яда или при воздействии излучения – неважно, теплового, светового или магического – регены обволакивают инородные частицы либо создают на поверхности кожи непроницаемую пленку. С регенерацией все сложнее, – вздохнул Максимилиан. – Лучше, наверно, показать на примере…

Князь пошевелил пальцами, отращивая когти подлиннее.

– Смотри.