Белая тигрица

Лидия удивилась, увидев его. Ру Шань это ясно понял, когда вошел в квартиру. Он решил провести с ней сегодняшний день, и его визит был очень неожиданным не только для нее, но и для него самого. Ру Шань ничем не мог заниматься в своей лавке, его ум был постоянно занят мыслями о Ли Ди, поэтому он отправился к ней и застал ее поглощенной беседой с Фу Де. Они говорили о фруктах.

Манго. Бананы. Яблоки.

Но еще более удивительным было то, что она говорила на шанхайском диалекте, а Фу Де отвечал ей по-английски. Между ними на полу были написаны водяные знаки, постепенно испарявшиеся с цементной поверхности.

Да, они учили друг друга. Чтобы похвастать своими успехами, Ли Ди встала, вежливо поклонилась ему и медленно заговорила на шанхайском диалекте:

– Добро пожаловать, Чэнь Ру Шань. Я рада вас видеть.

Фу Де торопливо собрал бумаги и письменные принадлежности. Он тоже поклонился, на его лице сияла улыбка, когда он заговорил на иностранном языке.

– Я уже могу многое сказать по-английски, – произнес он отчетливо. – Но вы все равно знаете этот язык лучше меня.

Ру Шань почувствовал, как его охватывает раздражение, как в нем разгорается пламя его силы ян. Ему показалось, будто внутри него вскипает масло. Он в ярости смотрел на своего слугу и Ли Ди, проводивших время в такой близости друг от друга. Чем еще они занимались, когда его не было? Какими секретами делились между собой?

Он знал, что его реакция нелогична, и понял, что в нем разгорается ревность. Но он рисковал всем, что имел, приобретая Ли Ди. Он занял деньги у своей семьи и нанял этот дом. И все зачем? Чтобы Фу Де пожинал плоды?

Нет!

Его кулаки сжались от злости, и он сделал шаг вперед.

– Убирайся отсюда, – прошипел Ру Шань по-китайски.

Фу Де, увидев, что ситуация становится непредсказуемой, быстро поклонился и выскочил за дверь. Но Ли Ди, ничего не понимая, уставилась на него расширившимися от страха глазами.

– Почему ты прогнал его? – спросила она по-китайски с сильным акцентом.

– Ему не следует быть здесь, – отрезал Ру Шань по-английски, его еще больше рассердило то, что она задала этот вопрос. Пройдя быстрым шагом к ведрам с водой, он схватил их и вылил воду из окна, не заботясь о прохожих.

– Но мы не делали ничего дурного, – настаивала она, переходя на английский язык. – Это просто способ времяпрепровождения.

Не обращая на нее внимания, Ру Шань схватил бумагу. Она была исписана корявыми символами, подобными тем, что пишет ребенок, начинающий учиться писать, но даже это злило его. Бумага была дорогой. Вот на что Фу Де тратил деньги, которые ему выдавались на еду! Для того чтобы развлекать Ли Ди? Или для того чтобы научиться самому?

– Фу Де мой слуга, – отрезал Ру Шань. – Он служит мне, а не себе.

– Он знает это! Я знаю это! Как же нам этого не знать?

– Молчи, женщина, – прорычал он по-китайски, – или...

– Или что? Ты так и будешь держать меня в бетонной коробке, где нечем заняться?

Ру Шань сделал шаг вперед, сжимая бумагу в кулаке.

– Или продам в тот притон, где я тебя нашел. Ты все еще невинна.

Он потянул носом воздух, вдыхая аромат имбиря, смешанного с померанцем, исходивший от ее кожи.

– И от тебя лучше пахнет. Я смогу получить выгоду. Будь осторожна, рабыня.

Лидия сглотнула, и он увидел, как ее бледная кожа порозовела от гнева. В глазах Ли Ди появились слезы, ее рука задрожала. Но она не сдавалась.

Она стояла, глядя ему в глаза, как будто была с ним на равных. Более смешной ситуации и придумать нельзя было. Но по какой-то странной причине ему это нравилось. Ему нравилось видеть, как она разгорячилась, как ее груди вздымались, а узел халата развязался от порывистых движений.

– Что ты от меня хочешь? – прошептала Лидия, ее голос был глухим от слез.

– Я не знаю, – он говорил правду. – Твоя сила инь не удовлетворила меня так, как я надеялся.

Ру Шань увидел, что ее охватил страх.

– Что это означает?

Он пожал плечами и отвел ее руку от себя.

– Это означает, что я сделал что-то неправильно. Или ты еще не готова. Я не знаю.

Лидия скрестила руки на груди, ее жесты были вызывающими даже сейчас, когда она дрожала от страха.

– Может быть, все дело в том, что нельзя запирать женщину в клетке и использовать ее ради своего удовольствия?

Он посмотрел на нее, думая о ее словах и не желая признавать их правдивость, однако и не возражая.

– В Китае рабство является общепризнанным фактом. Для бедных людей это несчастье, однако с ними обращаются справедливо и требуют от них только то, что они в состоянии исполнить.

– Я не рабыня. Я свободная англичанка. Ру Шань криво улыбнулся.

– Ты моя белокожая домашняя зверушка, и ты будешь здесь, пока я не решу освободить тебя.

Она сжалась и отвернулась, побежденная и униженная.

– Пусть будет так, лишь бы ты отпустил меня, – тихо произнесла Лидия.