Белая ведьма Азеила (СИ)

Безумие… Единственное, чем можно все это объяснить. Он — рыцарь? Он может спасти Вейлану — все еще может спасти? Воскресить ее? Это все — бред его воспаленного воображения, и на самом деле он без чувств лежит подле тела убитой им белой ведьмы, не сумев совладать с чувством вины. Кларий ведь так долго мечтал оказаться ее рыцарем, и больной разум рисует для него мир, в котором это стало возможно.

— Да почему вы вообще решили?.. — он цеплялся за остатки нормальности, страстно желая и отчаянно не веря в реальность происходящего.

— Кларий. Ты должен торопиться, — хмуро ответил Пэн. — Вейлана в тебя верила… не подведи ее.

— Хорошо, — Кларий тряхнул головой, словно в попытке привести в порядок хаотично разбегающиеся мысли. — Хорошо. Я попробую. А вы двое… на всякий случай все-таки найдите экипажные.

— Удачи тебе, — шепнул Трилл.

Кларий не имел ни малейшего представления, что ему делать, но в ответ на пожелание кивнул — и устремился туда, куда вело его сердце, более не думая о недавних своих спутниках. Даже не зная, куда унесли тело Вейланы, он непостижимым образом чувствовал, где она.

Наитие привело его к покоям королевы. Не так давно он уже приходил сюда — с целью устроить ей бегство, воспользоваться ее благодарностью и вернуть отцу… черному колдуну, который, если верить Триллу, вовсе не его отец. Каким глупцом он был тогда. Как наивно полагал, что все пройдет так, как он задумал. И ни за что не поверил бы, скажи кто ему, к чему приведет его легкомысленная авантюра.

В прошлый раз он зашел в ее покои без малейшего колебания. А сейчас медлил, отнюдь не уверенный, что она действительно там. Впрочем, куда больше его страшило, что она действительно может оказаться в своих покоях. Потому что мысль о том, что он увидит ее тело, лишенное жизни его же рукой, причиняла почти физическую боль. Кларий не верил в то, что он — ее рыцарь. Не верил, что может воскресить ее. Но безумная надежда на то, что все это может оказаться правдой, требовала действий.

Глубоко вздохнув, Кларий вошел в королевские покои.

Вейлана жила в обстановке сдержанной роскоши и уюта. Еще в первое свое посещение этого места Кларий невольно позавидовал королеве, думая, что когда-нибудь, покончив с войнами, создаст для жизни что-то подобное. А сейчас он с тоской думал о том, что хотел бы разделить с Вейланой ее жизнь здесь. Вот только это невозможно и никогда возможным не станет.

Вейлана лежала поверх покрывала неразобранной постели и казалась спящей. Тихо, словно опасаясь потревожить ее сон, Кларий подошел к девушке. Она выглядела, как живая, только кровавое пятно на груди и отсутствие дыхания указывали, что это не так. Аккуратно он опустился на постель подле нее и обвил пальцами ее ладонь.

Он представления не имел, что ему делать.

Кларий никогда не слышал о том, что можно воскресить убитого. Ему доводилось видеть немертвых, даже упокаивать их, но то были порождения черного колдовства и дикой магии, неразумные, голодные, жаждущие гибели всего живого. Но белые ведьмы, пробужденные белые ведьмы, ему встречались тоже — и они совсем не походили на поднятых из могилы. Их возвращали к полноценной жизни, и Кларий не отказался бы выслушать объяснение, как можно это сделать.

Вот только рядом нет никого, у кого можно было бы попросить совета. А значит, нужно довериться интуиции.

Привела ведь она его сюда.

Кларий склонился к лицу девушки:

— Вейлана. Ты слышишь меня? Любовь моя… До встречи с тобой я и представить не мог, что умею любить. И я… я так виноват перед тобой. Я обещал защищать тебя, но позволил тебе умереть. Мне нет прощенья. Но ты не должна страдать из-за меня. Только не ты. Я не знаю, как это сделать… я не умею воскрешать из мертвых. Я даже не уверен, что Трилл и Пэн сказали мне правду, но я слишком сильно хочу в это верить. Вейлана! Ты должна жить, слышишь? Прошу тебя. Вернись. Вернись ко мне. Любимая… Я не смогу без тебя.

Он говорил так, словно она действительно могла его услышать. Но Вейлана, все такая же неподвижная, лежала перед ним, и Кларий с отчаянием понимал, что ничего у него не выходит. Он просто не знает, что и как делать. Почему, почему он никогда не спрашивал ее, что требуется от рыцаря?

С отчаянной надеждой, что это поможет ее вернуть, Кларий коснулся ее губ нежным, легким, невесомым поцелуем. Он ждал боли — но боли не было. Как не было и ответа. Он отстранился, закрывая глаза, чувствуя, как наполняются они слезами. Впервые с того дня, как Вейлана проникла в его воспоминания. Впервые с того дня, как все для него изменилось.

И вдруг он почувствовал невозможное. Его пальцы, обнявшие ее ладонь, стиснуло крепкое пожатие.

Кларий отпрянул, неверяще глядя на девушку. А она открыла глаза и глубоко вдохнула полной грудью.

Ее взгляд, бессмысленный и рассеянный, вдруг сфокусировался на нем, и Вейлана улыбнулась.

— Кларий, — тихо, едва слышно прошептала она, нежно касаясь его щеки.

Никогда прежде он не знал, что такое счастье. Чистое, незамутненное, заполняющее до краев — она жива! Вейлана — жива. Она дышит, говорит, улыбается… Ему больше ничего не нужно в этой жизни.