Белая ворона

Еще несколько минут он потратил, подписывая поданные бумаги и подтверждая, что показания переданы верны. Оказывается, все это время рядом с тьеном Пауком стоял еще более неприметный молодой человек, стенографируя опрос. Быстро работают, однако… Алекс тяжело поднялся со скамьи. Люди из Паучьей службы встрепенулись, но тут уж его терпение закончилось. Какое врачебное обследование? Он что, истеричная барышня? Здесь его служащие, их нужно успокоить и отпустить по домам. Допрос? И сколько вы собираетесь держать людей? Списки присутствующих он прикажет составить и передать, можете вызывать и допрашивать. Но ради Темного Ллира, неужели вы думаете, что бомбу подложили невеста с женихом?! Или кто-то сделал это прямо на стоянке, на глазах у десятков людей?

Такой глупости, разумеется, никто не думал, и Алекса с явной неохотой отпустили. О шел к своим людям, а перед ним расступались почти испуганно, и разговоры смолкали. Лэрис, бледная и растрепанная, кинулась ему на шею, обняла и тут же отпустила, жалко и некрасиво скривив лицо.

— Алекс… Дорогой… Как же это может быть…

Всхлипнула и потерла глаза, размазывая краску. Эстер ван дер Пол, мрачная и словно постаревшая, вытащила из сумочки платок и подала ей. Подошел Эбенезер Цойреф, молча положил Алексу руку на плечо, сжал его и так же молча отошел.

— Ваша светлость, благодарение Лугу, что вы живы, — негромко сказал Леон из контрактно-корпоративного отдела, обнимая полненькую девушку, спрятавшую лицо у него на груди.

Вальдемар Моррис из судебного отдела, Адам Мак Коннахи — восходящая звезда среди экспертов, совсем еще юный техник, как же его… Ленни зовет его Капризом, а имени Алекс не мог вспомнить…

Все они подходили, говорили что-то и отходили. Алекс только кивал, пожимал протянутые руки, терпел короткие объятия и старался не морщиться от вида женских слез. Это были его люди, и им было страшно, очень страшно. Их спокойный надежный мир рухнул, и многие наверняка винили его, лэрда Монтроза. Хозяина и покровителя. Человека, оставшегося в живых, словно он нарочно прикрылся от смерти Стивеном и Кэролайн.

И чтобы сделать хоть что-то, способное оправдать его перед самим собой, Алекс, как только смог, извинился и отошел подальше, доставая фониль. Следовало бы, конечно, позвонить самым близким: Анри, Эвелин, Кон Аннуину… Но пальцы торопливо набрали совсем другой номер. Нажав, Алекс поднес трубку к уху и услышал тяжелый густой голос:

— Ну, здравствуй…

И никаких эмоций в голосе! Значит ли это, что «Драккарус» нарочно взрывали без хозяина? Да ни баргеста это не значит! Уж такой матерый хищник, как Мэтью, не станет устраивать истерик.

— Здравствуй, Мэтью, — сказал Алекс, чувствуя, как лицо стягивает в бесстрастную маску, словно собеседник совсем рядом. — Не удивлен, что я звоню?

— А чему мне удивляться, Алекс? Позвонил — что скажешь?

— Нет, Мэтью, — все так же криво усмехнулся Алекс. — Что ты мне скажешь? Вот теперь — что?

— А ничего не скажу, — помолчав, уронил Корриган, и Алекс услышал в трубке его натужное дыхание. — Поздно что-то говорить. Ты ведь не дурак, сам все понимаешь. Это не везение, ты не думай. Это последний шанс.

— Шанс, значит… Предупредить изволили…

В горле стоял плотный ком, Алекс все пытался его сглотнуть, но не выходило. И очередной кусочек мозаики сложился. Мэтью ждал его звонка. Значит, убивать не собирались. Решили испугать. Твари…

— А ты подробности уже знаешь, Мэтью? — сказал он мягко, понимая, что слова уже ничего не решат, но сил держать в себе еще и это не было. — У тебя ведь наверняка здесь кто-то был. Тебе уже сказали, кто был в мобилере?

Пауза. Четкая, хоть и недолгая.

— О чем ты?

И еще один кусочек мозаики лег на место. Не знал… Уверен был, что все обошлось потерей мобилера.

— О том самом, Мэтью. Я так понимаю, взрыватель был не часовой, а сигнальный? Увидели, что я вышел, и решили, что «Драккарус» пуст? Незадача… Грязная работа. Приходи на похороны, Мэтью. Ты ведь тоже звал Стивена Хендерсона другом, помнишь? Не знаю, правда, что там осталось хоронить. От него, от Кэрри… Кэрри ты не знаешь. Ей было девятнадцать, Стивен собирался на ней жениться.

— Алекс…

И молчание. Алекс и сам не мог ничего больше сказать: во рту пересохло, горло царапало изнутри. И казалось, что бы он сейчас ни выдавил, слова вылетят с кровью, разодрав гортань.

— Алекс… я не знал. Про Стивена.

— Это важное уточнение, — все-таки выплюнул он, глядя на золотисто-белое нарядное здание храма, зелень деревьев и газонов, цветные пятна — нарядно одетых людей — сквозь мутную красную пелену, застилающую глаза. — Очень важное. Еще скажи, что не хотел. Ну, скажи!

— Алекс, — тихо и очень тяжело сказал Мэтью. — Не дури, Сутяга. Ты сегодня второй раз родился, понимаешь? Больше шансов не будет. Я тебя, ублюдок, ненавижу. Сам знаешь, за что. Но если отдашь «Корсар»… Не прощу, нет. Просто разойдемся навсегда. Хоть ты и гнида, но я-то ее любил.

— Что? Кого? — растерялся Алекс, настолько непонятно было то, что говорил Мэтью. — Кого любил? Ты о чем?