Белая ворона. Повесть моей матери

Мама, бабушка Володи, Валентина Михайловна, педагог, вела ту же линию воспитания, что и няня, хотя речи говорила правильные: о трудовом воспитании; закалке; о том, как воспитать ребёнка, чтобы он не был эгоистом; когда и в каком возрасте прививать навыки самообслуживания. Но её поведение противоречило её словам и убеждало Володю в том, что главное в жизни то, чтобы ему было хорошо. Так первое, что её интересовало, когда она приезжала к нам, или когда мы приезжали к ней – это то, что он ел, как себя чувствует, хорошо ли я его одеваю. Конечно, это очень важные вопросы, но неужели их нельзя был задать потом, без ребёнка, а в первую очередь спросить: "А как ты маму слушался? Как помогал ей?" – напоминая ему о послушании и о том, что это важнее стремления к удовольствиям. В школе Валентина Михайловна оградила внука всяких забот, связанных с учёбой. Постоянно совместно с Марией Васильевной она подрывала мой авторитет в глазах ребёнка: как в детстве, ругала меня в присутствии сына, если я по забывчивости брала со стола что-то вкусное, предназначенное только для Володи. Хотя она часто говорила об индивидуальном подходе к каждому ребёнку, но мыслила штампами. Например она считала, что внука надо воспитывать на личном примере; как будто не видела, что он не наблюдателен и никогда никому не подражает. Она всегда была очень плохим психологом. На словах она осуждала Марию Васильевну, а на деле поддерживала. Вот характерный пример. У нас с Володей был общий велосипед – ему для развития, мне – для перевозки тяжестей. Мы просили Володю убирать за собой велосипед, но он не слушал, и бросал его на улице. Когда велосипед украли, Мария Васильевна обвинила нас с мамой в том, что мы плохо внушали ему, чтобы он не оставлял велосипед. Я предложила ей самой повнушать, но она ответила своё обычное: "Ты мать – ты и должна. Она постоянно так говорила, никогда не делая замечания Володе для того, чтобы быть хорошей в его глазах. Эту чёрную работу она всегда сваливала на меня и мою маму. Велосипед с трудом нашли, но когда я стала отчитывать Володю, она стала защищать его:

– Ребёнок не виноват в том, что существуют воры.

– Но ты же сама просила поговорить с ним.

– Надо не так, надо по-хорошему.

– Ну, так и говори с ним по-хорошему, если мы не умеем.

Тут начиналось драньё волос, битьё по голове и воспоминание о всех наших грехах. Тогда я без долгих разговоров пообещала Володе не давать больше велосипед, так как он не заботится о его сохранности. Я хотела лишить его велосипеда только на одну неделю, чтобы он лучше запомнил, что оставлять велосипед на улице нельзя. Этот метод был эффективен, так как он понимал только свои неудобства. Но бабушка не могла выдержать и одного дня. Разговор был вечером, но уже утром на другой день у внука был новый собственный велосипед, на который я уже не имела никаких прав. Также выходило, что я не имела права и наказывать его. Так было постоянно. Их было трое крепко сплочённых людей на страже животной природы Владимира. Против такой артиллерии я была бессильна.

У Володи появилось неправильное поведение. Однажды мы с ним долго просидели в очереди на приём к фтизиатру. Володя устал, и когда мы вошли с ним в кабинет врача, он расшалился. Так как он не понимал слова "нельзя", и его нельзя было остановить, врач сказала, что его надо бы к психиатру показать. Я не показала Володю к психиатру, зная заранее, что диагноз "шизофрения" ставят уже с трёх лет, и его обязательно с таким поведением поставят на учёт, затем поставят в военном билете статью Љ4 "негоден с исключением с воинского учёта", с такой статьёй не принимают во многие учебные заведения, будет ограничен доступ ко многим работам, и тогда часто дают вторую группу инвалидности. Я стала приучать Володю понимать, что такое слово "нельзя", стараясь привести его в норму, и когда он нашалил, я попробовала наказать его и посадила на диван. На диване сидеть он не захотел, тогда я села с ним рядом сама и стала держать его, чтобы не убежал. Он закричал, пришла няня и стала ругать меня, оправдывать его поведение и осуждать меня за то, что я его наказываю, затем стала вырывать ребёнка из моих рук. Так и тащили мы ребёнка в разные стороны, орал ребёнок, орала нянька, обзывая меня. Я видела, что таким способом не научу ребёнка понимать слово "нельзя" и "надо", не сделаю послушным. Я отпустила его в надежде на то, что когда он вырастет, то всё поймёт сам.