Белая ворона (СИ)

— Эй, Уинни! — окликнули ее сзади. — А правда, что ты спала со всеми, кому писала работы, никого не пропустила? Брэдди, ты же писал у нее курсовую, расскажи нам!

— Ну… — протянул прыщавый недоросль Брэдди, с которым по доброй воле не согласилась бы встречаться ни одна девушка, — вы же понимаете, мужчины о таких вещах не говорят… Но стал бы я иначе заказывать их так часто. Надо же было… помочь бедняжке заработать.

По аудитории прокатился хохот. Смеялись все, кого Маред столько раз обходила на экзаменах, кому ее ставили в пример, кто платил ей за работы. Чувствуя свою безнаказанность, мстили ей, и уже было неважно, что за все годы учебы ни о ком из однокурсников она даже не подумала, как о мужчине — за это ей мстили с особым наслаждением.

— А такую гордячку и скромницу из себя строила! Эй, Уинни, дашь нам скидку на троих? Не пожалеешь!

— Фу! — сказала одна из девушек. — Здесь невозможно сидеть! Пахнет продажной девкой. Почему в Университет пускают такое отребье? Я пожалуюсь ректору!

— Ах, дорогая, — поддержала ее вторая, — это возмутительно! И она еще звала себя честной женщиной! Противно находиться рядом. Я тоже пожалуюсь! Мерзость какая!

— Это неправда, — отчаянно сказала Маред, обводя однокурсников потерянным взглядом. — И вообще, вас это не касается! Он… он мой жених! Мы помолвлены! — вспомнила она обещание лэрда.

— Хочешь, я тоже побуду твоим женихом на один вечер? — глумливо крикнули из задних рядов. — Такой красотке и заплатить не жалко, кто же знал, что под студенческой формой — такие формы!

Студенты рассмеялись каламбуру. Маред, побагровев, вскочила. Смешки и свистки летели со всех сторон, девушки морщились и зажимали носы, юноши нагло разглядывали ее.

В аудиторию вошел преподаватель. Оглядел Маред с отвращением и презрительно бросил:

— Уинни, вас вызывает декан. Остальных прошу вести себя прилично — здесь и порядочные девушки находятся, если вы забыли.

В кабинет декана ее пропустили без очереди. Красная от стыда Маред вошла и первым делом увидела на столе газету с теми самыми камерографиями. Теперь лицо на них мог рассмотреть любой желающий, а для сомневающихся было указано ее имя.

— Надеюсь, вы понимаете, что вам придется покинуть стены нашего Университета? — сухо сообщил декан. — Причина отчисления — аморальное поведение. Вы отвратительны, тье, позвольте вам сказать.

— Но я не виновата! — взмолилась Маред. — Меня заставили это сделать!

— Вы кого-то обвиняете в изнасиловании? — спросил декан, и Маред осеклась. — Нет? Тогда о каком «заставили» может идти речь? Мне за вчерашний вечер и сегодняшнее утро позвонили две дюжины родителей студентов. Они угрожают забрать своих детей и подать в суд, если рядом с приличными юношами и девушками будет учиться такая аморальная особа.

— Но я не виновата, — прошептала Маред. — И я… собираюсь выйти за него замуж.

Декан пожал плечами.

— Это ваше дело. Мое — следить за репутацией факультета, а вы ее пачкаете одним своим присутствием.

— Пожалуйста! — расплакалась Маред. — Мне остался всего год! Я могла бы учиться дома, а сюда приходить только на экзамены! Я же лучшая студентка!

Декан воззрился на нее, как на сумасшедшую.

— Вы рехнулись, Уинни! Вы что, собираетесь работать стряпчим? После такого скандала?! Да какой безумец вас наймет? В любом случае, о продолжении учебы не может быть и речи. Университет не выдает дипломы шлюх, а вы прославились на весь Лунден именно в этом качестве и опозорили весь факультет. Прощайте.

До коттеджа лэрда Маред добралась в полном изнеможении.

— Я не беру своих обещаний назад, — бесстрастно сказал Монтроз. — Место в «Корсаре» за вами. Но вот диплом… Даже если вы переведетесь в университет Лютеции или любой другой, чтобы закончить учебу, они же запросят характеристику отсюда. Право, я не знаю, что делать. Ну хорошо, некоторую работу вы можете у меня делать и без диплома, а потом о вас забудут, надеюсь…

Маред, заливаясь слезами, кивнула.

В «Корсаре» повторилось почти то же самое, но здесь люди были все-таки вежливее, да и с хозяином никто ссориться не хотел. С Маред просто не разговаривали и вообще держались, как с зачумленной. Тилли от нее шарахалась, в кофейне, стоило сесть за уже занятый стол, из-за него вставали и молча уходили, тье Эстер давала ей работу, но общалась исключительно по необходимости. Стиснув зубы, Маред терпела. И все больше ценила благородство Монтроза, неизменно утешавшего и поддерживавшего ее. К Йолю они объявили о своей помолвке. А потом Маред позвала для разговора тье Эстер.