Белая западинка. Судьба степного орла

Ничего не оставалось делать — я принялся за обед. Мы готовили в таких случаях блюдо, которое почему-то называлось «канад–ской кашей». Рецепта на это блюдо вы не найдёте ни в одной кулинарной книге мира ((включая и канадскую литературу по этому вопросу.) Он очень прост: две–три ложки муки поджариваются в сале на крышке от котелка. Это очень важно отметить, потому что вряд ли у вас будет с собой в дороге чугунная сковородка. Затем все это тщательно размешивается в литре воды и кипятится. Получается мучная каша. Положите в эту кашу достаточное количество сахара — и готово блюдо, питательное и совсем простое в изготовлении. Должен, впрочем, честно признаться, что не каждый способен питаться этим кулинарным шедевром.

Перед закатом солнца дождь утих. Две близкие и яркие радуги охватили землю.

Ехать на ночь глядя по каменистой осыпи и грязи было по меньшей мере рискованно. Дело в том, что кости животных на Севере, видимо, ввиду определённого состава пищи, становятся очень хрупкими. Мухомор мог легко оступиться и сломать себе ногу. Я решил заночевать в пещере.

На другой день часам к двум пополудни мы подошли к берегу Нерелеха. Широкая пологая сопка загораживала реку, и до последнего момента не было ясно, вскрылся Нерелех или нет. Только когда мы поднялись на сопку, стало видно, что мы опоздали, по крайней мере, на три дня: перед нами расстилалась река хотя и не широкая, относительно спокойная, но полая и, уж конечно, совершенно непереходимая…

Километрах в десяти от этого места вверх по Нерелеху, на противоположном берегу, находилась база гидрологов. Они соорудили там висячий мост. Может быть, он цел? Мы пошли вдоль берега и только поздно вечером добрались до цели. Но тут нас ждало новое разочарование: гидрологи, боясь половодья, разобрали своё висячее сооружение.

Положение казалось безвыходным. Мы прошли вдоль берега ещё с километр без всякой цели. Осторожно шагал безропотный Мухомор. Возвращаться на свою разведку я не мог. Попов засмеёт! И я решил форсировать Нерелех вплавь. Рискованно, конечно, но другого выхода не оставалось.

— Ну что ж, Мухомор, поплывём? Не назад же возвращаться Попову на потеху?!

Мухомор остановился, повернув ко мне добрую старую морду. Укрепил я наше снаряжение на вьючном седле повыше, привязал к седлу конец верёвки и толкнул Мухомора к воде. Он обернулся, как бы спрашивая: «В своём ли ты уме, хозяин?» Я похлопал его по крупу и настойчиво толкнул ещё раз. Мухомор покорно шагнул в воду, сразу провалился по самую шею и поплыл к противоположному берегу. Сильное течение быстро сносило его в сторону. Я поч–ти бежал по берегу, разматывая верёвку. К счастью, Нерелех неширок, и Мухомор скоро выбрался на берег. Я слегка натянул верёвку и крикнул:

— Пошёл!

Мухомор двинулся дальше от берега, а я, — как был в сапогах и телогрейке, вошёл в воду и тут же потерял дно. Одежда не могла сразу намокнуть, но ощущение при мысли, что, может быть, это моё последнее купание, было не из приятных. А утонуть здесь проще простого! И если бы не сообразительность Мухомора, не видеть бы мне никогда нашей Бурёнки. Мухомор бодро шагал и шагал от берега, и я не успел ещё оценить как следует серьёзности своего положения, как почувствовал под ногами дно. Не останавливаясь, свёртывая на ходу верёвку в кольца, я побежал за Мухомором. Умное животное уверенно двигалось к избушке гидрологов. Они приняли меня, как желанного гостя. Стянули с меня сапоги, раскалили докрасна железную печку, напоили вкусным, а главное, очень горячим чаем. Я не помню, как свалился в постель и тотчас уснул.

Проснулся часов в девять утра. Хозяева мои ушли на работу. В доме остался только Никитич — друг, сверстник и земляк нашего Попова. Он помог мне снарядить Мухомора и пожелал удачи:

— Старайся, конечно, сынок! Может, действительно ушла твоя корова к якутам? Куда же ей уходить больше, там у неё дом родной!

До обеда мы двигались без приключений и часам к двум подошли вплотную к крутой каменной гряде, сплошь усеянной некрупной каменной россыпью. Гряда была невысокой — сто пятьдесят–двести метров, но камни уходили из-под йог и подниматься к вершине было тяжело и опасно, а с Мухомором почти невозможно: бедное животное жалко перебирало ногами, сползало и падало, царапая до крови свои старые ноги…

Я решил пуститься в объезд. Может быть, по ближайшему распадку нам удастся перебраться, через эту гряду? Мы повернули на северо–запад и пошли вдоль самого основания сопки. Но ближайший распадок превратился в бурный и стремительный поток. Поворачивать назад и двигаться на юго–восток не было смысла: горные ручьи одинаково. непроходимы как на северо–западе, так и на юго–востоке, да и время близилось к ночи. Нужно было устраиваться на ночлег.