Белая западинка. Судьба степного орла

Я шёл по склону сопки. Над розовым снегом торчали верхушки берёзовых кустов, почками которых зимой питаются куропатки. На снегу они малозаметны, людей ещё не научились бояться. И я не заметил, что подошёл вплотную к стае, которая грузно поднялась прямо у меня из‑под ног. Поспешно, не целясь, выстрелил почти одновременно из обоих стволов и полез, увязая по пояс в снегу, за подбитой дичью. К великому моему удивлению, куропатки оказались… розовыми. Нужно было немедленно удивить Попова. Розовые, не привычно белые, а неожиданно розовые куропатки — это было первый раз в нашей жизни.

Ещё с порога я крикнул:

— Три штуки, и все розовые!

— Как — розовые? — не понял Попов.

— Розовые, совершенно розовые. Вот, пожалуйста, посмотри.

Я вывалил куропаток на стол, и они оказались совершенно…. белыми. Белыми, с чёрными отметинами у хвостов.

Попов сразу начал издеваться надо мной:

— Гляди–кось, чего ему мерещится! Куропаток он розовых настрелял. Скажите на милость!

Я был сконфужен сверх всякой меры и, чтобы как‑нибудь замять эту неприятную историю, начал поспешно ощипывать моих «розовых» куропаток. Перо их на ощупь было тонким, нежным и шелковистым.

Дня через три сам Попов отправился на охоту. Она была совсем рядом. Собственно, при желании можно было бить куропаток с порога нашего таёжного жилья. Вскоре Попов вернулся в избушку с явно озабоченным лицом:

— Действительно —розовые!

Попов вывалил своих куропаток на стол, и тут наступила моя очередь для насмешек: куропатки оказались совершенно белыми, по–моему, ещё белее тех «розовых», что три дня назад приносил я.

— Вот те раз!

Попов был серьёзно озадачен.

С храбростью невежественного всезнайки я объяснил эту игру цветов световым обманом: дескать, в розовых сумерках полярного утра, на воле, они кажутся розовыми, а в комнате, при жёлтом свете керосиновой лампы, обнаруживают свою настоящую окраску.

Только три года спустя я узнал, как далёк и как близок одновременно был от объяснения этого странного явления.

Между тем наступила весна. Наши загадочные куропатки изменили свою окраску на летнюю пёстро–серую, и я забыл о них, как забыл когда‑то о розовой чайке.

В начале 1948 года самолёт доставил в тайгу почту. Мы жадно набросились на газеты. Один из номеров «Советской Колымы» принёс объяснение забытой мной загадки. Заинтересовавшая меня статья так и называлась — «Розовые куропатки»…

Над учёным, прилетевшим к нам на Крайний Север изучать жизнь животных и птиц, розовые куропатки подшутили так же издевательски, как тогда надо мной и Поповым. В долине той же реки он бил розовых куропаток, складывал их в мешок и дома вываливал на стол совершенно белых птиц.

Но это был учёный, который не мог и не желал отделаться какой‑нибудь поверхностной догадкой. Он хотел объяснить явление строго и точно.

Ещё и ещё раз добывал он розовых куропаток и снова и снова приносил домой снежно–белых птиц…

В Магадане он углубился в чтение и в богатой магаданской библиотеке в книге о животном мире тропических стран нашёл путь к решению загадки.

Оказывается, яркая окраска таких птичек, как колибри, связана не только с цветом пера, но и с таким его строением, которое, обрабатывая по–особому белый солнечный луч, сообщает этой крохотной птичке необычайно яркую и пёструю окраску с металлическим блеском…

Перед учёным сами собой возникли вопросы: почему колибри сохраняет яркую и cильную окраску так долго? Почему выцветает от времени розовая чайка? Почему почти мгновенно белеют розовые куропатки?

И учёный устремился в колымский музей:

— Одно розовое пёрышко вашей великолепной розовой чайки!

Скрепя сердце, смотритель разрешил учёному взять пинцетом драгоценное перо. И когда оно было обследовано, то оказалось совсем не розовым. Перо было тонко и своеобразно построено. Так возникло решение загадки.

Значит, не выцветает розовая чайка от времени, и совсем не нужно загораживать её бархатными занавесками. Перо мёртвой птицы грубеет и перестаёт обрабатывать белый солнечный луч в нужном ей защитном направлении.

Но если колибри сохраняет стойко окраску пера десятками лет, розовая чайка годами, то розовая куропатка теряет это драгоценное качество очень скоро: она кажется розовой на фоне розовеющих сопок, пока жива, но перестаёт быть розовой, когда её убивает охотник.

Мёртвой розовой куропатке не нужны её защитные свойства, и она их теряет, теряя жизнь.

Я протянул Попову газету и сказал:

— А все‑таки наши розовые куропатки были действительно розовыми!

БУРЫЙ МИШКА ВОЗИТ ВОДУ

Осень на Севере очень красива, наступает она стремительно, но длится недолго. Лимонно–вишнёвые огоньки берёзок гаснут. Быстро желтеют и опадают иглы лиственниц. Сопки становятся тускло–коричневыми. Начинаются холодные затяжные. дожди. Скоро упадёт снег на мокрую землю. Он падает и тает. А вершины сопок уже устойчиво белые до нового лета.

Геологи–разведчики торопятся закончить свои поисковые дела и готовятся к зимней камеральной работе.