Белая западинка. Судьба степного орла

А кот будто оправдывал своё звание хищника. Заслышав теньканье синички на ясене, он преображался: глаза вспыхивали злыми зелёными огоньками, усы топорщились. Он замирал, как напряжённая пружина, готовый к немедленному броску. Но синичка улетала, и Колька опять становился равнодушным ко всему окружающему. Но равнодушие это было обманчивым. В подходящий момент он неожиданно делал резкий прыжок вперёд, и под его могучей лапой погибал незадачливый мышонок… Видимо, инстинкт охотника в нашем коте был неистребим. Я не помню, чтобы ему хоть раз удавалось поймать какую‑нибудь пичугу, хотя на деревья он взбирался стремительно и ловко. Лесные птахи были для него все‑таки недосягаемы, слишком он был раскормлен.

В тот день жили мы особой заботой. В нашем лесу каким–то чудом от древних времён сохранился могучий дуб. Александр Васильевич говорил, что этому дубу лет четыреста, что он свидетель Смутного времени на Руси, а возможно, даже и современник Ивана Грозного.

По–видимому, когда‑то из одного гнёзда выросло два деревца, а потом их основания срослись в один комель, разделявшийся на высоте человеческого роста на два огромных самостоятельных ствола. Пал Палыч определил, что крона нашего великана отбрасывает тень площадью не меньше тысячи квадратных метров. Когда мы пытались обнять этот дуб —четырёх пар наших рук не хватало. Веку этому дубу не было. Каждую весну он покрывался узорной листвой, а в некоторые годы зацветал и одаривал осенью землю крупными спелыми желудями. От них пошла и молодая дубрава в лесничестве.

С некоторого времени в праздничные дни около нашего красавца стали собираться всякие городские гуляки. После них под дубом всегда оставалась куча разного хлама: бутылки, железные банки, пластиковые кульки, обрывки газет. А однажды мы обнаружили около дуба незатушенный костёр и не на шутку встревожились. Было решено огородить славное дерево крепким частоколом.

Александр Васильевич привёз жердей и кольев. На кордоне мы взяли пилу, топоры, лопаты и старательно ладили вокруг дуба надёжную ограду. Не обращая на нас никакого внимания, Колька, хищно затаившись, высматривал недоступных ему пичуг…

Работа была в полном разгаре, и мы не заметили, как на степь, обступившую лес, надвинулась гроза. Вдруг резко похолодало. По лесу побежал ветер, продираясь сквозь грозно зашумевшую листву. Синее небо заволокли непроницаемо–чёрные тучи. Стало темно и страшновато. Сиреневато–яркая стрела молнии вонзилась в тёмную тучу, набухшую влагой, и под грохот грома на землю ринулся дождь. Кот куда‑то исчез.

— Под дуб, ребята, под дуб! — скомандовал Николай и бросился к дереву.

— Куда ты?! Нельзя! В грозу под деревом опасно! —закричал Вася сквозь шум и грохот грозы. — Давай назад!

— До нитки ж вымокнем.

— Ха! А ещё зелёный патруль называется!

Мы выбежали на просторную зеленую поляну и стояли, открытые яростно хлеставшему дождю.

У нас на глазах страшная молния ударила в правый ствол дуба и отщепила от него тяжёлую пластину, обнажив крепкое тело лесного богатыря. Какая же нужна была силища, чтобы с вершины до самого основания отколоть от железного дерева такую длинную и такую толстую щепу?!.

Гроза пронеслась так же стремительно, как и налетела. Остатки тучи торопились уползти к горизонту. Ещё ярче засверкало слепящее солнце, пронзительнее засинело небо.

Мы стянули с себя мокрые штаны и рубашки и побежали, в трусах и майках, к нашему раненому дубу. Рядом с отброшенной в сторону щепой лежал мёртвый кот. Видно, гонимый ужасом, спасался он от грозы на вершине дерева и первым принял на себя грозный заряд электричества. Здесь же под дубом мы и похоронили кота.

В КАМЫШАХ

Гребёт Николай. Правит Василий. Мы с Пал Палычем праздно сидим на просторной средней скамейке. По отношению к учителю — это знак уважения. А мне ребята просто не доверяют.

Мы пробираемся сквозь густую камышовую глухомань к потаённому ерику, к исконным гнездовьям непуганой птицы. Цель у нас добрая: наделать укрытий и расставить в укромных, незаливаемых местах сплетённые из лозы кольца. Это изобретение Пал Палыча. Мы хотим привлечь внимание диких уток к нашим благодатным местам, помочь им в устройстве гнёзд. Найдёт птица будущей весной надёжное и удобное пристанище для кладки яиц и не полетит дальше, у нас останется.

В камышах нежно тоскует кузнечик.

— Кузнечик на воде? —удивился я, и, наверное, лицо у меня было такое растерянное, что Николай рассмеялся:

— Что значит — не рыбак… Кузнечик! Это камышовка стрекочет.

— Сколько мы с Колей пропадаем по камышам, — отозвался Вася с кормы, — а камышовку ни разу не видели. Слышать слышим, а на глаза не попадается.

— Может, она Пал Палычу пойдёт в руки, и мы посмотрим на неё поближе, — сказал Николай.

— Вряд ли, Коля, —улыбнулся Пал Палыч. —Увидать камышовку очень трудно. Осторожная птаха. Хотя гнездо где‑то рядом, раз поёт…

Пал Палыч опустил за борт руку и процедил сквозь пальцы воду. Чистая, как слеза! Рыбам приволье. А все камыш. Он и на самом вонючем болоте способен укорениться и сделать его чистым. И ондатры наши, и нутрии камышом кормятся. Добрый злак!..