Читаем Беларусы, вас чакае Зямля полностью

— Во, во, даносы. Ён маiць пра ўсiх нашых людзей iм даносiць, значыцца як, хто й што думаiць, што робiць, зь кiм руку дзяржыць. У iх пэўне сьпiсак ёсьць. Як толька што, дык яны тады Немцаў на цябе, што ты камунiст, значыцца. А Паўлоўскi-ж пэўне нi мяне аднаго на воку дзержыць. Гэта цi раз ужо ён са мной пра ўсякае цiкавае гутарку пачынаў. Як от, Антось, думаiш пра тоя й гэтае й так далей? Ну а я, — сам-жа ведаеш, — ня ўчора зь пялёнак. Думаю сабе, калi ты, басяк, хочаш мяне за язык пацягнуць, дык пэўне-ж прычыну маеш. Сам знаеш, што я ад Палякаў i бальшавiкоў высьлiзнуў, дык значыцца ня ёсьць ламака нейкi. А цi-ж Паўлоўскi гэтага ня вiдзiць? Ну але, чорт ты рагаты, прастытутка шляхоцкая, нi табе Дзiркача Антося абхiтрыць. Як я тваiх паноў абхiтрыў, дык цябе й пагатове. Дык як ён мяне за язык цягнуць узяўся, то я яму такiя жарцiкi й цымусы… Скулу, думаю, пазадак панскi, да майго нутра дабярэшся. Добра, аказваецца, рабiў, бо мне на днях тоесамае й Падгайскi раiў. I яшчо, казаў Падгайскi: пастарайся, кажыць, добрую руку зь iм дзяржаць, каб ён цябе за свайго чалавека лiчыў, каб на цябе ў яго нiякага падазрэньня нi было. Проста, кажыць, якога прыдурка Ваньку йграй. Я тое перадумаў, што Кастусь казаў, i ягоную праўду вiджу. Цяперака-ж, знаеш, мы нiякай сiлы ня маем, дык навошта на ражон лезьцi? Во, забыўся, чорт вазьмi, трэба палажыць, каб сьпяклiся!

Антось выняў зь кiшэнi некалькi бульбiн, старанна разгроб прысак, паклаў туды бульбу й засыпаў жарам.

— Пакуль мы з табой што скумекаем, дык i бульба сьпячэцца.

Янук маўчаў, спакойна ўдыхаючы сьвежасьць ляснога паветра. Лянiва, у сьцюдзёных праменьнях сонца, драмаў лес.

— Дык от, знаеш, братка, нiвялiкая мне пацеха да гэтага панскага брыды падмазвацца. Рука сьвярбiць, каб добра ў рыла чахнуць. Ну алi прыйдзiць яшчо й на маю нiву сьвята! Ды ты-ж знаеш, як гэты ёлупень пахвальбу любiць, якi зь яго нягоднiк i пусты фанабэра. Дык я яго i ўчора цi раз пахвалiў. Ты, кажу, Пятрусь, усё-ж маладзец, сваiм людзям пасабляеш. Табе ад iх павага й падзяка будзiць. Каб ты вiдзiў, як ён, брыда, падрос! Нi дай, Божа, якi басяк самалюбны. Ды я й давай на гэным яго самалюбii йграць. Адным словам, думаю, што ён мяне цяперака за свайго чалавека маiць. А мне толька гэтага й трэба, а тамака паглядзiм…

— Нi знаю, што табе на гэта сказаць. — заўважыў Янук. — Так выглядаiць, што ты яму хочаш паддабрыцца.

— Ну не, — запярэчыў Антось. — Я баяўся, што ты мяне нi зразумееш. Я-ж нi паддобрываюся яму, а толька хачу паказацца, — як табе сказаць гэта? — ну другiм, нi такiм як я ёсьцiка. Ты-ж от сам цяпер вiдзiш, што ёсьць два Антосi: адзiн такi няшкодны й вясёлы, цi, як нашы кажуць, — Антось прыдурак, а другi — гэта той, каторы з табой гаворыць. Ну праўда гэта, цi не?

— Ага.

— От вiдзiш. Дык мне тутака залежыць, каб Паўлоўскi, гэты вораг i басяк, катораму некалi трэба будзiць шыю скруцiць, каб ён мяне лiчыў за нейкага нiважнага дурня, якi ня вiдзiць, дзе што робiцца й хто ў што пальцы мачаiць. Ён падумаiць, што я няшкодны. Проста гаворачы, iдзець пра тое, каб ён нi знаў мяне такога праўдзiвага, сур'ёзнага, як ты знаiш. Тады мне ён нiдзе нагi нi падставiць, а значыцца й даносу на мяне ня зробiць, дык можа будзе нешта рабiць. Кумекаеш?

— Усё гэта надзвычайна цiкава й я цяперака вiджу, што ты, за парадай Кастуся Падгайскага, добра робiш. Ты думаiш, што гэты самы ёлупень Паўлоўскi цябе нi прагледзiў?

Антось падумаў.

— Як табе сказаць? Я нi магу пабажыцца, цi прысягнуць… Думаю, што ён нi дагадваецца. Дурны ён ня ёсьцiка, але нiдаверлiвы, сукiн сын. Ну алi як мне быць? Каб от так раней ужо рот адкрыў, дык, — хто знаiць? — можа мяне ўжо зьбяёдалi-б… Таму я думаю, што тутака трэба час выйграць, ды можа, пакуль там якая трасца, i ў ласку да яго ўбiцца. Нiхай навiт думаiць, — i гэта я буду памалу яму ў вушы ўводзiць, — што я ў iх свой, што Палякам на руку… Кумекаеш?

Антось устаў, налажыў на вогнiшча сухога хворасту, якi ўмiг заняўся буйным полымем. Янук адсунуўся ад вогнiшча й пазiраў на прагавiтыя чырвоныя языкi, што сквапна ахоплiвалi новую пажыву. I ў ягоным уяўленьнi полымя пашырылася, узбуйнела, вырасла, шугала й ахоплiвала вялiкiя прасторы роднай зямлi, пагражала ўсеагульным зьнiшчэньнем. А блiзка яго й ягонай сям'i спынiўся, напагатове, каржакаваты забойца.

— Толька от што, Янук, — даляцеў да сьведамасьцi сухi голас зьверху, калi я, з патрэбы, завяду гэтае самае, якую дружбу з Паўлоўскiм, дык, сам знаеш, вясковыя языкi вярзiць пачнуць. Дык от тады не забывайся чаму я так рабiць буду. Калi што пра мяне пачуеш, нiчога нiкому нi расказвай. Язык за зубамi дзяржы. Кумекаеш? Ня выдай мяне. Добра?

— Добра, — адказаў Бахмач.

— Бо калi, нi дай, Божа, гэты басяк маю гульню спанатрыць, то мне капцы могуць быць. А нам-жа час трэба. Кумекаеш?

— Кумекаю, — адказаў Янук Антосевым словам.

Дзяцюк зiрнуў на юнака i ўсьмiхнуўся.

— Я табе саўсiм давяраю. Калi-б нi давяраў, дык нi пазваў-бы на Марылiн Горб i нi расказваў-бы сваiх тайнаў. Глядзi-ж, каб апраўдаў сябе, бо мы ў аднэй лодцы й мусiм адзiн аднаму пасобiць.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт
Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

Юдоре Ханисетт восемьдесят пять. Она устала от жизни и точно знает, как хочет ее завершить. Один звонок в швейцарскую клинику приводит в действие продуманный план.Юдора желает лишь спокойно закончить все свои дела, но новая соседка, жизнерадостная десятилетняя Роуз, затягивает ее в водоворот приключений и интересных знакомств. Так в жизни Юдоры появляются приветливый сосед Стэнли, послеобеденный чай, походы по магазинам, поездки на пляж и вечеринки с пиццей.И теперь, размышляя о своем непростом прошлом и удивительном настоящем, Юдора задается вопросом: действительно ли она готова оставить все, только сейчас испытав, каково это – по-настоящему жить?Для кого эта книгаДля кто любит добрые, трогательные и жизнеутверждающие истории.Для читателей книг «Служба доставки книг», «Элеанор Олифант в полном порядке», «Вторая жизнь Уве» и «Тревожные люди».На русском языке публикуется впервые.

Энни Лайонс

Современная русская и зарубежная проза
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Птичий рынок
Птичий рынок

"Птичий рынок" – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров "Москва: место встречи" и "В Питере жить": тридцать семь авторов под одной обложкой.Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова. Издание иллюстрировано рисунками молодой петербургской художницы Арины Обух.

Александр Александрович Генис , Дмитрий Воденников , Екатерина Робертовна Рождественская , Олег Зоберн , Павел Васильевич Крусанов

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Мистика / Современная проза