Белеет парус одинокий

И писарь, вытянувшись и мотая головой, с вылупленными, как у простого солдата, светлыми крестьянскими глазами, бормотал:

— Виноват, ваше превосходительство! Последний раз!

Вот это двойственное положение и делало писарей существами странными, прекрасными и вместе с тем жалкими, как падшие ангелы, сосланные в наказание с неба на землю».

Гаврик видит мир более угловатым, колючим, неправедным, нежели Петя. Итак, говоря сухим языком социологов, — мир в социальных противоречиях. Ибо Гаврику дано уже понимать, что такое «комитет» и «забастовщик», — все это ему родное в буквальном смысле слова, ведь его брат Терентий революционер и «комитетчик».

Но Гаврик в то же время обыкновенный мальчик со всеми присущими его возрасту увлечениями, надеждами и поступками. Он играет в «ушки» — самозабвенно и в то же время с гордостью чемпиона. С неистовой завистью глазеет он на квасника — высокий купеческий картуз тонкого синего сукна, с ума сводящая рубаха — блестящая, кумачовая, пузырящаяся, длинная до колен, с массой синеньких стеклянных пуговок... Нет, когда вырастет, Гаврик обязательно будет квасником! Или — Гаврик в тире. Шпик, чтобы вызнать, не выбрался ли тут на берег матрос с «Потемкина», заигрывает с мальчишкой и предлагает выстрелить из монтекристо.  

«Хозяин элегантно зарядил ружье и подал его мальчику. Гаврик, сопя, припал к прилавку и стал целиться в бутылку. Конечно, ему больше хотелось бы выстрелить в японский броненосец. Но он боялся промахнуться, а бутылка была большая.

Мальчик старался как можно дольше растянуть наслаждение прицеливания. Поцелившись немножко в бутылку, он стал целить в зайца, потом в броненосец, потом опять в бутылку. Он переводил мушку с кружка на кружок, глотая слюну и с ужасом думая, что вот он сейчас выпалит — и все это блаженство кончится».

Воистину — «ничто детское ему не чуждо», и как это важно, что автор нигде не отнимает от своих героев их мальчишеской непосредственности или наивности, не старается, как говорится, причесать их по-взрослому.

В повести ребята все время говорят своими собственными надтреснутыми, ломкими мальчишескими голосками. И что еще важно, несмотря на трудную судьбу Гаврика, несмотря на исторические события, которые обрушиваются не только на взрослых, но и на детей, — перед нами здоровое детство.

Здоровое, поэтичное, поражающее свежестью красок детство проходит перед читателем в этой книге. И Петя, и Гаврик — это едва ли не самые яркие среди многих замечательных юных героев всей советской литературы.

Я бы даже не побоялся перешагнуть географические и временные границы. Думаю, что, наряду с бессмертным Томом Сойером и Геком Финном, суждена долгая жизнь в читательском восприятии и Гаврику с Петей. Право же, есть у этих четырех героев немало общего: мальчишеская отвага и рыцарство, предприимчивость, страсть к приключениям, фантазия у одних и трезвый житейский скепсис у других, чуть ироническое отношение к взрослым и т.д. и т.п. Похожи эти две пары просто потому, что здоровые живые мальчишки разных национальностей всегда бывают схожи друг с другом. Однако есть и различия — и немалые.

В книгах Марка Твена юные герои тоже сталкиваются с социальной несправедливостью (рабство, например) и даже пытаются по-детски с ней бороться. Но история в его книгах недвижима, как вода в пруде. Такова была действительность, в которой жили герои Марка Твена.

У Катаева история — один из главных героев, определяющих всю тональность и направленность этой повести о детстве. История тут бурлит и грохочет, врывается в кипучую жизнь героев и всего общества. Такова историческая судьба нашего народа, его литературы, ее героев.

Петя выбегает ранним утром к морю, его блистающему простору, и сразу же вспоминает о «Потемкине». А через несколько строк в действие уже прямо вторгается «Потемкин»: в линейку, в которой едут учитель Бачей с двумя сыновьями, вскакивает беглый матрос-потемкинец. И сразу же завяжется динамичный сюжетный узел. Петя видит всю погоню за Родионом Жуковым, его прыжок за борт, а Гаврик окажется именно на той шаланде, что подберет матроса. Революция вошла в детские игры.

Встреча с матросом случайна? Несомненно. Но не случайны встречи Пети и Гаврика с Революцией — ибо по стране идет тысяча девятьсот пятый год. Ибо перед нами детство современников века в стране, которая первая в ХХ веке совершила социалистическую революцию и первая пошла по пути, по которому сегодня следуют многие страны разных континентов. Повесть о стране прекрасного детства становится первой страницей рассказа о ХХ веке — веке великих революций и войн, о детстве этого века.

Об этом мы скажем подробнее немного позднее, а сейчас вернемся к повести: в ней многочисленными ручейками вливается в историю двух ребят история Революции.