Белев. Материалы к истории

Каппель был смелым человеком. Сохранились известия, что однажды на Урале он, без оружия, в сопровождении лишь одного из своих сторонников, побывал на собрании шахтеров, настроенных по отношению к белым враждебно. И даже осмелился там выступать.

– Я хочу, чтобы Россия процветала наравне с другими передовыми странами. Я хочу, чтобы все фабрики и заводы работали и рабочие имели вполне приличное существование, – закончил он.

Ещё мгновение длилось молчание, и вдруг толпа, ещё считанные минуты назад алкавшая его крови, стала рукоплескать ему. И те, что перед этим кричали «Смерть!» теперь сталь же громко грянули «Ура!» После этого шахтёры подхватили Каппеля на руки и понесли к штабу, где уже царила тревога из-за внезапного исчезновения командующего, ушедшего «на прогулку» перед ужином в сопровождении одного из офицеров.

– Бедные русские люди, – тихо проговорил Владимир Оскарович тем поздним вечером, глядя на оплывающий огарок свечи. – Обманутые, темные, такие часто жестокие, но русские…

На утро делегация шахтеров явилась в штаб и передала, что они не только не будут чинить препятствий, но всем, чем могут, будут помогать…

Храбрость он проявил и в боях под Уфой.

1919 г. – В.О.Каппелю присвоено звание генерал-лейтенанта. Приехавшему поздравить его полковнику Вырыпаеву он серьезно и искренне ответил:

– Я был бы более рад, если бы мне вместо производства прислали батальон пехоты.

Этот ответ характерен. Много позже в одном из писем полковник Вырыпаев на вопрос автора, какие награды имел генерал Каппель, гордо ответит: "Мы в то время об орденах не думали". На всех фотографиях на френче Каппеля видны только значки академии и Николаевского кавалерийского училища и скромная георгиевская ленточка – ее не надеть было нельзя – остальные он не надевал никогда – он боролся не для орденов.

С наступлением зимы рельсы дороги начали леденеть. Вокруг было красное море. Распропагандированное население встречных станций и сел со злобой смотрело на полузамерзших добровольцев. Каждая деревня могла встретить пулеметным огнем, справа и слева были враги, сзади наседали красные части. Едва ли не каждый день был ознаменован боем, и в этих условиях молодой генерал вёл своих людей, свято верящих в него. Полковник Вырыпаев вспоминал: "На этом пути Каппель дал ряд боев, кровопролитных и изумительных, разбивая наседающих красных. Эта его боевая работа до сих пор не понята, не исследована и исторически не оценена".

Между тем, Омск не отвечал на все прошения о помощи замёршим и уставшим частям. В Омске Каппель был «чужим». Многие боялись его силы, влияния, а потому заранее старались ослабить, как когда-то пыталось сделать это канувшее теперь в Лету Самарское правительство.

«Каппелевцы» в то время остановились у замёрзшей реки Ин. Здесь был взорван пролёт моста, что создавало угрозу эшелонам волжан быть захваченными красными. Чины штаба Каппеля и его инженеры доложили ему, что на починку моста нужно не меньше двух недель. Это означало неминуемую гибель, поскольку Каппель располагал одним-двумя днями. Но кроме ученых инженеров у генерала были его добровольцы, для которых его слово было законом. Прапорщик Неретник, поставленный заведовать починкой моста, грязный, обмороженный, в дырявом полушубке, подошёл к Владимиру Оскаровичу и смущённо доложил:

– Ваше превосходительство, поезда вряд ли смогут пойти раньше двенадцати часов следующего дня…

– Идите, работайте. Спасибо вам! – откликнулся Каппель, пожимая прапорщику руку.

«Муравьями суетились на льду Ина добровольцы, а на обоих берегах реки стояли два паровоза, к которым были прикреплены какие-то блоки и тросы. Другие концы тросов были прикреплены к упавшему пролету. По свисткам и знакам прапорщика, паровозы со скоростью часовой стрелки ползли в разные стороны, подымая пролет, а под него тотчас же добровольцы подкладывали клетки из шпал. На другой день поезда прошли через Ин. Приказ Каппеля был выполнен…» – описывал А.А. Федорович.

О Омске Верховному правителю докладывали об успешном формировании корпуса Каппеля, а он так ничего и не получил от Ставки, кроме обещаний… Но, вот, пришла телефонограмма. Расшифровав её, генерал откинулся на спинку стула, провел по лбу рукой и вдруг рассмеялся странным смехом.

– Василий Осипович, – обратился он к Вырыпаеву, – они дают нам пополнения! И большие! Из Екатеринбурга! …Пополнения – пленных красноармейцев!..

Такое пополнение не могло усилить корпус, а лишь ослабить его, так как непроверенная, непрофильтрованная масса бывших красноармейцев непременно должна была поглотить старые кадры, и в момент боевой работы от нее можно было ожидать всего, что угодно. Опустившись на стул, Каппель сжал голову руками. В кабинете царило молчание. Минут через десять генерал тихо произнёс: