Белфаст в марте (СИ)

Билли наблюдала из окна спальни, как дождь превращает в месиво дорожку до беседки и заливает бассейн. Холодный, сырой воздух пронизывал до костей и по мышцам уже пробегали судороги. В такую непогоду и думать страшно, и засыпать страшно. Упад сейчас на голову небо, Билли бы этого не заметила, она бы думала о том, как грустно из-за дождя.

Когда открылась дверь она не сомневалась, что вошёл Ксавье. Он не преследовал её изо дня в день, даже не обращал внимания. Билли понимала, что это затишье перед бурей. Ему стыдно? Едва ли. Будем искренни, будем реалистичны: нет в душе Ксавье Остера того укромного уголка, где может прятаться стыдливая змейка, нашептывающая: «Проси прощения! Твоё место в аду!».

Он вошёл без стука, окинул её торопливым взглядом, будто боялся смотреть дольше. У него к ней было что-то вроде потребительского восхищения, она была все-таки очень хорошенькой. Он видел и краше, ухоженне, без сомнений. Пандора была куда красивее Билли, но красота её была слишком дерзкой и вызывающей. В Билли не было странной благородной красоты Фел, которая заставляла всех стыдливо прикрывать не такие стройные ноги и не такую ровную кожу. Но Фел была холодной, спокойной, а в Билли было тепло. И пусть Ксавье считал, что это тепло - ловушка для дураков, он его чувствовал. От Билли исходила уверенная, поразительная энергетика, что-то на грани между сексуальностью и благородством. Она всегда держалась так, будто в комнате был любимый мужчина, не наигранно и не специально. Просто всегда привлекала внимание этим чувственным ореолом вокруг себя, потому Хавьер когда-то обратил на неё внимание. На фоне кричащих и надуманных сексуальных девушек, эта естественность Билли в купе с уверенностью в себе - была поразительной. Она била по щеке, как подлый противник. Но вот что пугало, так это то, что Билли прекрасно понимала свою силу и ей было даже жаль порой, что все так просто. Она привыкла входить в комнату и ощущать взгляды, а потому торопилась заговорить, чтобы никто не подумал, будто внешний эффектный лоск - это всё что у неё есть.

 Ксавье смотрел на неё, потом отводил взгляд к окну, а потом снова возвращался к её силуэту, затянутому в домашний халат.

- Ты хотел что-то сказать? - спросила Билли, вздернув бровь.

- Ты была невежлива с бабушкой.

- Я лишь отвечаю ударом на удар, - Билли пожала плечами, она никогда не переходила на личности в общении с матерью Хавьера. - И это наше с ней дело. Может ты и печешься о спокойствии своей бабушки, но она сама может подойти ко мне с любым вопросом и любой претензией. Я открыта для диалога. Ещё вопросы?

Ксавье нахмурился, он не до конца понимал, что именно привело его в комнату Билли, он хотел ругаться, спорить, кричать. Она была так раздражающе спокойна, что ухватиться было буквально не за что.

- Мне не нравится, как ты дерзишь.

- Тебе многое не нравится, но я с этим ничего поделать не могу. Ты не видишь во мне хозяйку дома - твоя правда. Ты не видишь, как девочки во мне нуждаются - не буду спорить. Ты считаешь меня ничтожеством - ну куда деваться, - Билли выложилась в этих нескольких предложениях вся, она так сильно дрожала внутренне, что боялась сорваться и зарыдать. Конечно она боялась, любая бы боялась, но принцип её защиты строился на том, чтобы не давать Ксавье повода для унижений. - Мне это всё не интересно, а вот что важно. Ты и Фел, что ты хочешь сделать?

- Устроить её будущее.

- Её будущее устроено. Она независима, получит наследство, образование и возможность выбирать свой путь. Что ещё ей нужно?

- Муж!

- Пандору никто не принуждал.

- И мне никогда не нравилось, что из этого вышло.

- Тебе и не должно всё нравиться! - воскликнула Билли. - Девочки живут своей жизнью - ты своей!

- Пандора - позор нашей семьи!

- НЕ смей!

Билли дрожала уже всем телом, очевидно. Нет, она не боялась всех этих слов, они ничего не значили из уст Ксавье, но она боялась другого. Балкон Пандоры был опасно близко к балкону Билли. Они могли даже переговариваться, стоило открыть окна, Билли часто слышала музыку из комнаты подруги, слышала разговоры по телефону или звон будильника, которых у Пандоры было минимум три. Очень ярко Билли представила, как разрушенная, курящая сигарету за сигаретой от сознания собственной ничтожности, Пандора услышит эти слова. Билли резко захлопнула балконную дверь и окно, а к Ксавье повернулась уже со слезами на глазах.

- Тебе пора, - она пересекла комнату, разгребла крафтовые конверты, которые раз в неделю уносила на могилу Хавьера и сжигала, и отыскала пузырёк с успокоительным.

Одна таблетка - спокойствие, полторы таблетки - крепкий сон, две таблетки - этого разговора Билли даже не вспомнит.

- Я сам буду решать, что и когда делать в собственном доме, - прошипел Ксавье и вывернул Билли руку. таблетки рассыпались по ковру. - Поднимай.

- Нет, - глухо отозвалась она.

- Да.