Бельфеддор

– Темные боги, – с горечью повторил Аттаннасис. – Вот он, корень зла, источник всех бед. Нет темных богов, как нет и светлых. Нет вообще никаких богов! Люди придумали их себе по своей слабости. Человеческое стадо по сути своей не может быть свободным: оно всегда ищет себе сильного покровителя. Люди готовы возвеличивать древних существ, у которых мозгов не больше, чем у болотной жабы, только за то, что они сильнее. Духи, демоны, боги – все эти древние обитатели бесконечности не такие, как мы, они могут проникать в другие миры, обладают силой, не подвластной нам, и за это удостаиваются поклонения. Темные, светлые… Они просто – другие. Это мы разделили их на тех, кто благоволит к нам, и тех, кто враждебен. А им нет никакого дела до нас, они живут своей жизнью. Жрецы и маги научились пользоваться их силой, используют толпу как проводник этой силы, но эти твари не становятся богами – они так же смертны, как и мы, просто срок их и живучесть намного больше. Так чего же ради вы вцепились в старых кумиров? Почему так боитесь новых? За ними нет ничего, кроме имени, это всего лишь символ! Тебе ли не знать: ты носишь в сердце одного из них. Странная ирония судьбы – именно он в свое время изменил мир, наделив человечество пороками и развязав кровавую междоусобицу народов, и он же развязал новую войну, изменившую мир.

– Ну уж до тебя-то мне далеко, паренек! – огрызнулся демон.

– Зачем все это нужно тебе? – спросил Бельфеддор. – Почему именно ты? Не ты ли утверждал, что от жизни тебе требуется лишь спокойное местечко простого жреца при каком-нибудь малом храме?

– Я был не совсем откровенен с тобой. Впрочем, тогда я еще и сам не подозревал, чем все обернется спустя семь лет. Я не хотел такой крови, не хотел стольких жертв. Страх толпы перед новым породил эту войну.

– Не перекладывай своей вины на плечи толпы, – хмуро посоветовал Бельфеддор. – Кровь этого мира – на тебе. Ты разбудил обитателей Аддатта и поднял Юг против Севера.

– У меня не было выбора, – ответил Атаннасис. – Меня к этому вынудили. В том числе и ты. Я хотел изменить этот мир, изменить в лучшую сторону…

– У тебя это не очень получилось, – с горечью заметил Бельфеддор.

– Мы еще можем все исправить! – горячо воскликнул Атаннасис. – Ты и я! Поддержи меня, и тогда…

– Даже не думай об этом! – оборвал жреца Бельфеддор. – Я не стану продолжать эту войну. Не получишь ты и мою дочь.

– В какой-то мере она обязана мне своим появлением на свет, – заметил Атаннасис. – Ведь наша встреча на Императорской площади не была случайной.

– Ты уже тогда знал, кто я такой? – насторожился Бельфеддор.

– Конечно. У меня были свои цели, когда я знакомил тебя с Цемеей, я ведь отлично знал, кто родится от вашего союза. Именно я направил тебя в дом Цемеи той ночью. И я дал имя твоей дочери.

– Не жди от меня благодарности за это, – процедил Бельфеддор сквозь зубы.

Он протянул руку к своему клинку, и костяная рукоять привычной тяжестью легла в ладонь. Направив острие клинка в сторону молодого жреца, Бельфеддор потребовал:

– Уходи!

– Ты не в силах противостоять мне, и ты это знаешь, – отозвался Атаннасис. – Даже у твоего демона нет такой силы, чтобы противиться Тени Аддатта и Сердцу.

– Ты тоже знаешь, что не сможешь пройти дальше, – уверенно заявил Бельфеддор.

– Я бы не рискнул утверждать это столь смело, – осторожно заметил демон.

Атаннасис поднял голову, устремив взгляд на горную вершину, поднявшую галеру. Затем он перевел взгляд на тело Исинты и подошел к ее каменному ложу. Бельфеддор внимательно следил за всеми действиями жреца, не опуская клинка.

Коснувшись холодной руки девушки, Атаннасис с горечью произнес:

– Из всех жертв этой войны я буду сожалеть лишь о ней.

Он поднял глаза на Бельфеддора:

– Прощай. Наш спор ничем не закончится – ты не в состоянии понять меня. Она могла бы понять, – он многозначительно указал взглядом в сторону нового горного пика, – а ты – нет. Но для меня уже слишком поздно.

Атаннасис покрыл голову капюшоном, тень вновь скрыла его лицо. Запахнув плащ, жрец вернулся на корабль и вместе с судном растворился в тени.

– Надо похоронить бедную девочку, – произнес демон. – Я не хочу оставлять ее так, на поживу стервятникам.

Бельфеддор тяжело вздохнул, спрятал клинки в ножны и шагнул к телу девушки, но налетевший внезапно ветер ударил его в грудь и остановил. Четыре ветра с разных сторон света сплелись в единый вихрь над телом Исинты. В бушующем урагане Бельфеддор различил полуразмытые фигуры четырех девушек – бессмертных жриц воздушной стихии.

– Оставь ее, Бельфеддор, – властно потребовала белокурая жрица северного ветра. – Мы сами позаботимся о нашей сестре. Ступай наверх, там тебя ждут.

Поднявшаяся пыль слепила глаза, Бельфеддор прикрылся рукой и зажмурился. Так же мгновенно, как и поднялся, ветер утих, оставив Бельфеддора в полном одиночестве.

Он взглянул вверх. У вершины, где была галера, клубился малиновый туман.

– Забраться туда будет непросто, – предупредил демон.

– Попробуем, – отозвался Бельфеддор.