Бельгийская революция 1830 года

Кандидатура герцога Немурского, таким образ ом, была устранена двумя влиятельными кабинетами Европы. Тогда была выдвинута новая кандидатура — малолетнего принца Оттона Баварского. Но она вызвала, естественно, недоумение в Бельгии. Бельгийские деятели остановили свое внимание на герцоге Лейхтенбергском, сыне Евгения Богарне. Эта кандидатура, однако, не устраивала Луи-Филиппа, не желавшего создавать у французской границы очаг бонапартизма. 21 января 1831 г. французский министр иностранных дел Себастиани сообщил дипломатическому комитету Бельгии, что французское правительство «видит в избрании герцога Лейхтенбергского комбинацию, способную нарушить спокойствие Франции, и самым категоричным образом заявляет, что оно не признает этого выбора»[356]. Бельгия оказалась, таким образом, в затруднительном положении. Лондонской конференции пришлось считаться с мнением французского короля, и она вынуждена была принять специальный протокол о принце Августе Лейхтенбергском. В этом документе говорится, что ни один из трех дворов (Англии, Франции, России) не признает принца Августа Лейхтенбергского в качестве суверена Бельгии даже в том случае, если он будет признан брюссельским конгрессом[357].

28 января 1831 г. Национальный конгресс приступил к избранию короля. Первым выступил Лебо, один из наиболее влиятельных депутатов: «Перед нами три кандидатуры: принц Оранский[358], герцог Немурский и герцог Лейхтенбергский. Принц Оранский означает гражданскую войну и национальную гибель; принятие кандидатуры герцога Немурского равносильно объявлению немедленной войны всей Европе; герцог Лейхтенбергский может вызвать войну с Францией. Я не могу быть слепым панегиристом предлагаемой мною кандидатуры, и я не скажу, что она безукоризненна во всех отношениях. Бельгия поставлена в такие условия, что она должна изо всех зол выбрать наименьшее, и мы должны избежать войны с Англией, на сторону которой встанут все северные государства. Европа не допустит, чтобы Франция достигла Рейна, так как в этом случае 40-миллионная французская держава явится серьезной опасностью для европейского мира. Избрав герцога Лейхтенбергского, мы заявим Европе, что не хотим быть вассалами Франции и что стоим на почве трактатов 1814 и 1815 гг., и поверьте, что все европейские правительства это признают»[359].

Депутат Дево поддержал Лебо и в свою очередь заявил: «Я всем сердцем симпатизирую французам, но не следует забывать, что Франция с презрением относится к иностранцам. Бельгийцы на опыте узнали, что означает французское господство, и всем понятно, что избрание герцога Немурского есть начало присоединения Бельгии к Франции. В течение многих веков мы переносили господство иноземцев, мы поочередно были испанцами, австрийцами, французами, голландцами — вот уже четыре месяца, как мы сделались бельгийцами, останемся же бельгийцами!»[360] Несмотря на то что Луи-Филипп официально заявил, что он не примет короны для герцога Немурского, кандидатура этого принца все-таки тайно поддерживалась в Брюсселе французскими агентами. Французский министр иностранных дел Себастианн заявил, что правительство не соглашается с последними протоколами Лондонской конференции (от 1 февраля). В то же время он дал понять, что Франция откажет Бельгии в прежней дружбе, если последняя признает своим государем герцога Лейхтенбергского. Северные державы (Россия, Австрия и Пруссия), напротив, старались высказать свое расположение к этому кандидату, не столько для того, чтобы добиться для него победы, сколько для того, чтобы принудить его противника — герцога Немурского снять свою кандидатуру.

В день выборов велась ожесточенная борьба между претендентами на престол. 3 февраля на конгрессе в Брюсселе за герцога Немурского было подано 89 голосов, за герцога Лейхтенбергского — 67, за эрцгерцога Карла Австрийского — 35 голосов. После второй баллотировки распределение голосов оказалось иным: за герцога Немурского — 97 голосов, за герцога Лейхтенбергского — 74 и за эрцгерцога Карла — 21 голос[361].

Таким образом, Национальный конгресс провозгласил бельгийским королем герцога Немурского. К нему из Брюсселя была отправлена депутация во главе с председателем конгресса Сюрле де Шокье. Луи-Филипп отказался, однако, дать разрешение своему сыну принять корону и заявил, что «пример Людовика XIV и Наполеона должен служить предостережением против губительной попытки создавать троны для своих сыновей»[362]. Вернувшись из Парижа, Сюрле де Шокье сообщил конгрессу об отказе Луи-Филиппа. Конгресс постановил продлить свои полномочия до выборов нового короля и назначил временным регентом королевства барона Сюрле де Шокье, предоставив ему почти королевскую власть. Временное правительство подало в отставку, и Шокье поручил де Герлаху составить министерство получившего к тому времени международное признание бельгийского королевства.