Белградское трио

Я понимаю, что работа в дипломатических структурах подразумевает и непредвиденные, и странные действия, однако все это кажется мне слишком мрачным и конспиративным. Похоже, что Лоренс ввязался в какую-то игру, до которой не дорос. Ведь он прежде всего писатель, художник, а не мальчик на побегушках Соединенного королевства в стране, по какому-то недоразумению называющейся Югославией. На вопрос, который я сегодня утром задала ему, заканчивается ли на этом его миссия здесь и планирует ли он потребовать перевод на другое место, он ответил, что его задание здесь только начинается!

Не знаю, что и думать. Хотя вы с ним еще не познакомились, я могу гарантировать, что Лоренс прекрасный человек, но немного увлекающийся – как, впрочем, и все поэты. Но он как будто попал в запутанный клубок местных событий и активно в них участвует. Не может ли папа воспользоваться какой-нибудь из своих связей и добиться, чтобы Лоренса перевели отсюда в другое место?

Что касается всего остального, то мы должны будем отложить наше свадебное путешествие до тех пор, пока Ларри не поправится и не закончит начатое, чем бы оно ни являлось.

Поцелуй папу, а тебя я люблю.

Эва

СЛУЖЕБНОЕ ПИСЬМО

Лично в руки

Александру Ранковичу

Товарищ Леко,

Сообщаю вам, что мы обследовали Кварнер с самолета. Со мной был мой товарищ Антун Аугустинчич, скульптор. Дольше всего мы задержались над Паклинскими островами. Там есть один, который называется Голи-Оток, Голый остров, и он прекрасно подходит для наших целей; правда, Аугустинчич говорит, что этот остров известен и под именем Мраморный, но этот мрамор ничего не стоит, годится он только для пепельниц и стаканов, а скульптуры из него делать невозможно. Что же касается наших потребностей, я думаю, что Голи-Оток идеален. Как говорит и само его имя, он совершенно пуст. Аугустинчич считает, что нужно продолжить поиски, однако я думаю, что этот остров – самое лучшее решение. С Голи-Отока доплыть до берега невозможно, а несколько караульных смогут все идеально контролировать.

На самом острове есть несколько зданий, которые во время войны использовались итальянцами, чтобы держать там схваченных партизан и тех, кто симпатизировал НОБ. Но этих бараков недостаточно, их хватит едва ли на сотню человек. Если вы согласитесь, нужно немедленно заняться строительством дополнительных бараков. Предлагаю использовать для этого усташей, которые отбывают свой срок наказания в Градишке. Среди них есть несколько мастеров, которые могли бы заниматься строительными и плотницкими работами.

В настоящий момент я организую в Бакре предприятие под названием «Мрамор». Номинально оно будет заниматься добычей камня с Голи-Отока и отвлекать внимание от общественно-полезных работ, которые там могло бы осуществлять наше государство с целью перевоспитания врагов. До Бакра идет железная дорога, и по ней можно возить камень, а также доставлять заключенных. Связь с островом возможна лишь по морю, и для этой цели я уже нанял «Пунат», судно средней величины с глубокими трюмами, которые могут принять человек восемьдесят, а то и сотню.

Если эта локация всех устроит, я бы скорее занялся возведением бараков, а уже в октябре начал бы доставку врагов и занял бы их общественно-полезным трудом в целях перевоспитания. Размещение следователей возможно в имеющихся уже зданиях, которые, однако, весьма неудобны и не соответствуют их задачам (это бывшие тюремные камеры), поэтому я предлагаю вам рассмотреть возможность строительства одного здания для управляющего персонала, по сути дела, некой разновидности отеля, где следователи бы могли и проживать, и вести воспитательную работу.

Прошу вас не тянуть с ответом.

Анте Раштегорац

S. F. – S. N.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Первого сентября в помещения на Обиличевом венце был доставлен полковник Бора Танкосич, арестованный при попытке перехода югославско-венгерской границы. Во время первого допроса отказался отвечать на любой из вопросов следователя. Когда я прибыл на допрос, Танкосич был в довольно плохом состоянии, в наручниках на руках и ногах, подвешенный на деревянной балке на крюк под потолком. В помещении было еще несколько следователей, включая и майора Яуковича. Я распорядился снять Танкосича с балки и, когда он пришел в сознание, сообщил ему, что генерал Ранко Чаджа Стричевич уже во всем признался. Я уверял его, что хочу помочь, помня о старой дружбе во время войны. Гарантировал, что ему ничто не грозит, если он подтвердит составленный Стричевичем список тех, кто работает на Советы, и добавит тех, кого тот не упомянул. Танкосич ответил, что не верит, будто Чаджа мог кого-нибудь выдать.