Белгравия

Интересно, и как только миссис Тренчард все узнала? Видимо, эта счастливая рабыня Доусон ее выдала. Надо срочно выкручиваться.

– Дело было не совсем так, мэм.

– Да? А как?

– Вечером после приема вы похвалили прическу графини. Вот я и решила встретиться с камеристкой ее светлости, спросить, как она укладывает волосы.

– Не помню, чтобы я говорила о прическе леди Брокенхёрст, – нахмурилась Анна.

– Точно говорили, мэм! А я хотела сделать вам приятное.

Теперь Эллис попыталась изобразить, что оскорблена в лучших чувствах. Уловка сработала отлично.

– А веер тут при чем?

– Это я сама себя запутала, мэм. Не могла найти веер, после того как вы вернулись с вечера, и решила, что вы забыли его у графини.

– Почему же вы не спросили меня?

Эллис улыбнулась. Она уже чувствовала, что одерживает победу.

– Не хотела вас понапрасну беспокоить, ведь все равно же я туда шла, узнать насчет прически.

– И где в конце концов оказался веер?

– Представляете, просто я его не в тот ящик положила, мэм. Наверно, так устала, когда вы вернулись домой, что уже плохо соображала.

Замечание попало точно в цель. Анна не могла избавиться от чувства вины: камеристка, чьей обязанностью было помочь госпоже раздеться, из-за нее не спала допоздна. И Эллис это прекрасно знала.

– Ну хорошо. Но впредь, пожалуйста, хорошенько подумайте, прежде чем писать друзьям о делах нашей семьи. – Анна уже решила, что погорячилась напрасно. – Можете идти. – (Эллис пошла к дверям.) – Да, и вот еще что. – (Служанка остановилась.) – Крофт приедет меня навестить. Я бы хотела, чтобы она осталась ночевать, если захочет. Можете предупредить миссис Фрэнт?

– Когда она приезжает, мэм?

– Пока не знаю. Через несколько дней. Крофт переезжает к брату в Америку и по пути заглянет в Лондон.

– Хорошо, мэм, – кивнула Эллис и вышла.

Она закрыла за собой дверь гостиной и с облегчением перевела дух. Скандал удалось замять. Но разговор больше поднял вопросов, чем дал ответов. Очень странно: Эллис лишь мельком упомянула Поупа в письме к Джейн, однако подруга сочла необходимым тут же написать своей бывшей госпоже, у которой работала четверть века назад. Почему? И почему миссис Тренчард приняла это близко к сердцу, хотя в письме Эллис не было ровным счетом ничего примечательного? Об этом стоило доложить мистеру Белласису. Не будь она Мэри Эллис, если это не стоит лишнего соверена!

– Мистер Тёртон! – громким шепотом позвала камеристка, спустившись вниз в подвал. – На два слова!

Дворецкому не понравилось, что им помыкает женщина из числа его подчиненных, но в лице Эллис было нечто такое, что заставило его повиноваться. Они оба работали на Джона Белласиса, и камеристка могла засадить Тёртона в тюрьму, если бы пожелала. С этим приходилось считаться. Он поманил ее к себе в кладовую и плотно закрыл дверь.

– Джейн Крофт написала госпоже, что скоро приезжает сюда.

– Кто такая Джейн Крофт?

– Когда-то давно она была камеристкой их дочери. Уехала, после того как мисс София умерла.

– Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, – раздраженно проговорил Тёртон.

– Все это время я общалась с Джейн и недавно, когда писала ей письмо, упомянула про мистера Поупа.

Дворецкий явно был шокирован:

– С какой стати вы это сделали?

– Да ничего такого там не было, – покачала головой Эллис. – Я просто упомянула, что у мистера Тренчарда появился новый любимчик. Но этого хватило, чтобы Джейн Крофт написала госпоже, а та немедленно вызвала Джейн к себе в Лондон.

Дворецкий помолчал, переваривая услышанное. Конечно, о связи Чарльза Поупа с семьей хозяев он знал побольше Эллис. Из письма, которое он выкрал для мистера Белласиса, стало понятно, что молодой Чарльз Поуп – внебрачный сын мистера Тренчарда, но вот какое место занимает во всей этой истории бывшая служанка покойной мисс Софии? Этого Тёртон не мог взять в толк.

– Мы должны рассказать все мистеру Белласису, – прервала его размышления Эллис.

– Да, – кивнул он, хотя и не был уверен, что подобная информация может пригодиться Джону. Тем не менее это может стать хорошим поводом вновь втереться в доверие. Тёртон знал, что Белласис не простил ему двойную цену, которую он заломил за письмо преподобного Бенджамина Поупа. – Вы правы. Я схожу к нему.

– Нет уж, я сама схожу! – возразила Эллис, почуяв, что дело пахнет чаевыми. – Ведь госпожа сказала все мне, а не вам. А вам, мистер Тёртон, придется придумать отговорку, если хозяйка вызовет меня, пока я отсутствую.

– Только скажите мистеру Белласису, что это я вас послал.

Эллис кивнула. Если раньше она подозревала, что между дворецким и человеком, на которого они оба работали, не все ладно, то теперь она знала это наверняка.