Белгравия

– Нет! – громко ответил тот. В его голосе прозвучала паническая нотка, и все это слышали. И словно чтобы спасти ситуацию, хотя игра уже была проиграна, Стивен издал бойкий смешок. – Прошу вас, господа, не торопитесь уходить. – Он шутливо поманил Сикорского к себе. – Полно, неужели мы не сыграем еще один круг? Потребуется всего-то минут двадцать, тут и говорить не о чем, дольше будем спорить. Кстати, Олег, в театр можно поехать прямо отсюда. Блэк, невежливо просто так уходить из-за стола, надо дать человеку шанс отыграть хоть часть денег! – Он переводил взгляд с одного на другого, и в его маленьких темных глазках застыло умоляющее выражение. – Всего один круг! Это же такая малость…

Стивен замолк. Он понимал, как жалко выглядит, но остановиться не мог. Надо было срочно спасать ситуацию, но что тут сделаешь? Граф и капитан уже вставали из-за стола: сейчас они уйдут, оставив его в темном подвале наедине со Шмиттом. А это такой человек, от которого все можно ожидать. Белласис и прежде попадал к нему в должники, но никогда еще сумма не была такой крупной, как сейчас, и раньше Стивену всегда удавалось вернуть Шмитту долг.

Он продолжал сидеть неподвижно, пока граф Сикорский и капитан Блэк спускались по лестнице, и стук их шагов по деревянным ступеням отдавался неестественно громким эхом. Воск из дешевого медного канделябра медленно капал перед ним на стол.

– Ну что, ваше преподобие? – саркастически произнес Шмитт, вставая со стула и потягиваясь всем своим огромным телом.

– Да? – с вызовом тряхнул головой Стивен. Его не запугает этот страшный человек. Белласис напомнил себе, что у него есть связи – друзья, занимающие высокие посты.

– Остается открытым вопрос об одной тысяче фунтов.

Стивен весь внутренне сжался, ожидая, что сейчас этот громила хрустнет пальцами и стукнет кулаком по столу. Но Шмитт не сделал ни того ни другого. Он лишь расхаживал по каменному полу, и подбитые гвоздями сапоги звякали при каждом шаге.

– Мы оба джентльмены, – начал Шмитт. Стивен с трудом поборол искушение заметить, что Шмитт, ростовщик с проломленной головой, вряд ли может считаться джентльменом. – Кроме того, я человек благожелательный и готов пойти на разумный компромисс.

– Благодарю вас, – едва слышно пробормотал Стивен.

– И поэтому даю вам два дня на то, чтобы раздобыть деньги и доставить их мне. – Он замолчал и вдруг одним движением вдребезги разбил о стол прямо перед Стивеном пустую бутылку из-под джина. Бедняга аж подпрыгнул на стуле. – У вас есть два дня, – прошипел Шмитт и навис над Белласисом своим жутким черепом, по-прежнему продолжая сжимать в руке разбитую бутылку. – Два дня! – повторил он, приближая к шее Стивена ее зубчатый край.

Белласис выбежал из клуба со всей скоростью, на которую только способен тучный коротышка, налившийся джином, и бежал до тех пор, пока не очутился на углу Слоун-стрит. Только когда Стивен остановился и, задыхаясь, привалился к стене, он почувствовал, что с ним что-то не так. Две дамы, совершавшие дневной моцион, испуганно шарахнулись от него. Какой-то мужчина, подойдя поближе, спешно перешел на другую сторону. Стивен провел рукой по лицу. Пальцы почувствовали влагу. Он достал платок и промокнул кожу. Ткань окрасилась кровью. Увидев в ближайшей витрине свое отражение, Белласис понял, что все лицо у него в порезах от крошечных осколков стекла.

На следующий день все казалось уже не таким мрачным. По крайней мере, лицо смотрелось получше, как отметил Стивен, разглядывая себя в зеркало. Всего несколько маленьких царапин, сказал он себе, ничего страшного, ничего примечательного – и это было очень удачно, поскольку Стивен собрался на поклон к брату и должен был выглядеть прилично.

Атмосфера, царившая внизу, в унылой столовой дома Белласисов на Харли-стрит, была ледяной. Откровенно говоря, ни одному из супругов не нравилось здесь жить. Этот дом был свадебным подарком от матери невесты, но, как почти все, связанное с Грейс, уже поувял и поистрепался. Сейчас в столице повсюду шло крупное строительство, и Стивену иногда казалось, что в один прекрасный день Харли-стрит превратится в задворки. Да и сам дом был не слишком удобным: узким, темным и вечно холодным. Какая бы погода ни стояла на улице, внутри воздух оставался промозглым. То ли Грейс из экономии не зажигала огонь, то ли Белласисам не хватало прислуги, чтобы этот огонь постоянно поддерживать, но результат всегда был одним и тем же. Гости обычно начинали дрожать, едва переступив порог. Правда, и гостей они принимали нечасто. Иногда Грейс навещали женщины из прихода или какого-то из ее благотворительных комитетов, но обычно Стивен обедал в городе, а жена ела одна.