Белка в колесе фортуны

– Ой, чего-то во рту у меня пересохло… – заныл Федор. – И рад бы сказать, да язык не ворочается… да и память опять же освежить требуется…

– Вот гад! – восхитился Гудронов. – До чего ж человек интерес свой блюдет! Это просто даже удивительно!

– Сколько? – строго осведомился Ананасов.

– Сто пятьдесят в самый раз будет. – Росомахин скромно потупился. – Я свою норму знаю. Если больше – так и правда могу ненароком в забывчивость впасть…

– Ладно, черт с тобой! Будет тебе сто пятьдесят! – Ананасов отошел к стойке и вскоре вернулся, неся в руке полный стакан и скрипя зубами от переполняющих душу чувств. – Пей уж, урод! – выдохнул он, придвинув Росомахину водку.

– Непременно! – Федор засиял как медный самовар, поднял стакан, поднес его к губам, влил в себя и крякнул от наслаждения. – Хорошо пошла! – проговорил он через секунду и вытер рукавом слезы умиления.

– Слушай, ты нас долго мучить будешь? – Ананасов заскрипел зубами. – Ты наше терпение не испытывай, оно не железное! Щас загребем тебя и запрем на пару дней в «обезьянник»…

– Это зачем же, начальники? – забеспокоился Росомахин. – В «обезьянник» не надо, я не мартышка какая-нибудь…

– Тогда говори быстро, что обещал.

– Насчет чего? – Федор часто заморгал глазами.

– Насчет Таньки Ваучер! – Ананасов начал угрожающе приподниматься из-за стола.

– Ах насчет Таньки! – оживился Росомахин. – Так что же вы, ребята, время теряете? Она аккурат сейчас квартирку обносит… вы бы того, поторопились!

– Где? – прорычал Ананасов, огромной рукой сгребая куртку Росомахина.

– Близехонько! – испуганно вылупился тот. – На Греческом, в пятнадцатом доме! А квартиру я не знаю, она квартиру не называла… она меня как раз застукала…

Два героических капитана ворвались в дом номер пятнадцать по Греческому проспекту, тяжело дыша и топая, как целое стадо рассерженных носорогов.

Консьержка, которая только что допила чай и досмотрела свой любимый сериал, выскочила навстречу им с пронзительным криком:

– Стойте! Вы к кому? Я сейчас милицию вызову!

– Уйди с дороги, тетка! – Сеня Гудронов отодвинул ее в сторону. – Мы и есть милиция!

– А тогда предъявите! – не сдавалась консьержка.

Ананасов полез в карман за служебным удостоверением, но его там не оказалось. Времени на обдумывание этого факта не было, и он махнул перед теткой абонементом для посещения бассейна.

– У тебя квартиру грабят, а ты тут злостно препятствуешь органам! – рявкнул он на консьержку и помчался вверх по лестнице вслед за напарником.

Федор Росомахин не назвал им номера квартиры, но это и не понадобилось: из-за неплотно закрытой двери на третьем этаже доносились истошные вопли и звон бьющейся посуды.

Ананасов с Гудроновым так спешили предотвратить преступление и задержать неуловимую воровку, что не учли общеизвестный факт: квартирные кражи происходят в тишине. Два бравых капитана, ни секунды не раздумывая, ворвались в квартиру номер восемь.

Крики и грохот доносились из глубины квартиры, и героические милиционеры устремились в этом направлении.

Распахнув дверь спальни, они увидели ухоженную блондинку в черном, которая держала в руках плотно набитую матерчатую сумку.

– Стой, стрелять буду! – рявкнул капитан Ананасов, направив на незнакомку пистолет.

В ту же секунду откуда-то из-под кровати выскользнула какая-то верткая фигура и, ползком проскользнув под ногами капитана, исчезла в неизвестном направлении.

– Караул, убивают! – не очень громко произнесла блондинка с сумкой и без сил опустилась на пол.

– Милиция! Ваши документы! – выпалил Ананасов, сверля подозрительную блондинку суровым взглядом, под которым ломались и кололись матерые уголовники и закоренелые преступники.

– Это недоразумение! – прорыдала блондинка, отбрасывая в сторону сумку. – Вы все не так поняли!

– Я очень даже правильно все понял! – проскрежетал Ананасов и поднял черную сумку. Заглянув в нее, он увидел сваленные вперемешку драгоценности и деньги. – Та-ак! – В голосе капитана прозвучала веселая злость. – Вещественные доказательства налицо! Подозреваемая налицо! Будем оформлять задержание!

– Это не я! – вопила блондинка. – Это все она! Она, мерзавка мелкотравчатая! Не меня надо оформлять, а их с мужем! Это они паразиты! Сажать паразитов нужно! Он – двоеженец, женился на ней при живой жене, так что это все мое…

– Это вы, гражданочка, в суде будете излагать, – перебил ее Ананасов, поднимая преступницу с пола. – А сейчас вы с нами проследуете для выяснения личности и прочих обстоятельств…

– Питиримыч, – негромко окликнул его напарник. – Питиримыч, слышь…

– Сколько раз я тебя просил не называть меня этим старорежимным отчеством? – прорычал Ананасов, поворачиваясь к Гудронову. – Ну чего тебе надо?

– Извини, Питиримыч… – протянул Сеня. – Только это не она… не Танька Ваучер…

Ананасов растерянно оглядел зареванную блондинку и смущенно протянул: