Белка в колесе фортуны

И только доехав до своего дома и войдя в подъезд, он обнаружил пропажу ключей. Тут все его недоумение рассеялось как утренний туман, и Василий понял, что его развели.

Взбежав на третий этаж, он увидел открытую дверь своей квартиры и услышал доносившиеся оттуда крики. Распахнув дверь, ворвался внутрь. В коридоре его едва не сбило с ног какое-то стремительно мчащееся белобрысое существо. Василий не остановился, поскольку из спальни неслись оглушительные вопли. Он пробежал последние метры, распахнул дверь и увидел двух очень подозрительных мужчин самого уголовного вида. Еще в комнате была женщина, которая что-то разглядывала на супружеской кровати Василия. Поскольку она стояла к нему спиной, точнее – местом, расположенным немного ниже, он не сразу ее узнал и выпалил, обращаясь в первую очередь к двум мужчинам:

– Что здесь происходит?

– А ты кто такой? – вызверился на него рослый мужик с огромными, как лопаты, руками.

– То есть как – кто? – опешил Василий. – Я здесь живу! Я хозяин этой квартиры! А вы все кто такие?

– Милиция! – Мужик помахал перед носом Василия каким-то странным документом. Нижний край удостоверения украшала расплывчатая лиловая печать «Плавательный бассейн УИГОГО».

– Милиция? Что здесь делает милиция? – Василий снова обежал взглядом комнату, увидел царящий в ней разгром, вспомнил эффектную девушку Марину и пропавшие ключи и живо представил будущий разговор с женой.

Тут его взгляд снова остановился на женщине возле кровати.

На этот раз он присмотрелся к ней внимательнее, и та самая ее часть, которая расположена немного ниже спины, показалась ему удивительно знакомой.

Впрочем, через секунду его опасения полностью подтвердились.

Женщина выпрямилась во весь рост, повернулась к нему и завопила:

– Это он! Держите его! Нет, я сама!

И она двинулась на Василия, скрежеща зубами и размахивая руками, как ветряная мельница крыльями.

– Галя! – воскликнул Василий, отступая за спину одного из мужчин. – Галина, я все тебе объясню…

– Что, интересно, ты мне можешь объяснить? – рычала та, легко отбрасывая в сторону растерявшегося милиционера и пытаясь вцепиться Василию в глотку. – На том свете чертям будешь объяснять! На водных процедурах!

Василий с неожиданной ловкостью перепрыгнул через кровать, выиграв несколько секунд, но потеряв возможность прорваться к двери.

– Галина! – попытался он вразумить жену. – Галина Евгеньевна, не делайте ничего непоправимого! Вы должны сначала выслушать меня, а потом уже принимать решение…

– Слушать тебя? – Галина расхохоталась. – Я и так слишком долго тебя слушала! Ты, свинорыл, мало того что от живой жены второй раз женился, ты меня еще и обворовал! Я тебя сейчас лично на куски разорву и буду в своем праве! Все равно официально ты уже давно покойник, я на тебя и свидетельство о смерти получила!

– Защитите меня! – завопил Василий, бросаясь к бравым капитанам. – Вы же сказали, что из милиции? Значит, вы должны меня защищать, это ваш долг…

– Не вмешивайтесь! – прервала его Галина, отсекая дорогу к двери. – Это наше семейное дело! Мы уж с этим козлом как-нибудь без посторонних разберемся!

– Питиримыч, чего делать-то? – вздохнул Гудронов, отскакивая в сторону, чтобы не попасть под горячую руку Галины Ипатовой.

– Смываться отсюда, от греха подальше! – выдвинул Ананасов разумное предложение.

Василий, проявляя подлинные чудеса ловкости, лавировал по комнате, преследуемый женой. Не сводя с нее глаз, он упустил из виду второго противника и вдруг издал истошный вопль: Энни, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, подскочила и вцепилась сквозь брюки в его зад.

– Так его, Энни, девочка! – радостно закричала Галина. – Откуси ему все под самый корень!

– Только не это! – взвыл Василий, пытаясь сбросить кусачую собачонку.

– Раньше надо было думать! – выпалила Галина, форсируя кровать и подбираясь к блудному мужу. – Энни, молодец, не отпускай его! Вдвоем с тобой мы его скрутим…

И в это мгновение из распахнутых дверей донесся мощный басистый голос:

– Кому сдавать-то?

На пороге спальни стояло крупное существо женского пола с огромными руками и ногами и печальными коровьими глазами на добродушном круглом лице. Впрочем, сейчас это лицо трудно было назвать добродушным, скорее, оно было решительным и даже героическим. В правой руке крупного существа извивалось что-то мелкое, визгливое и белобрысое.

Секретарша полковника Хохленко Любочка находилась в растрепанных чувствах. Несмотря на неоднократные строгие предупреждения своего начальника Кузьмы Остаповича насчет того, чтобы не смела верить ни единому слову двух бравых капитанов, Любочка полковника не послушалась. То есть не то чтобы не послушалась, просто сердце ее при встрече с доблестным капитаном Ананасовым начинало нагреваться и таять, как воск на свечке, как кусочек сахара в чашке чаю, как снежок в горячей руке.

Ибо, несмотря на свою специфическую внешность, а может быть, в противовес ей, Любочка имела большое любвеобильное сердце, полное неизрасходованной нежности.