Белки в Центральном парке по понедельникам грустят

Хлопает входная дверь. Филипп остается один. В этом году он не поедет ни в Венецию, ни в Базель, ни в Кассель. Зачем нагребать картин, скульптур?.. Разве его это еще интересует? Он и сам не знает.

Недавно Александр показывал Бекке на каком-то сайте скульптуру современного японского автора, Такаси Мураками, под названием «Одинокий ковбой». Стоит пятнадцать миллионов долларов. Бекка от ужаса опрокинула чашку.

— Бог ты мой! — пробормотала она. — Это ж надо!

Она смотрела прямо перед собой, ничего не видя, и в глазах у нее так и полыхала ярость.

Филипп хотел было объяснить, что эта скульптура — герой японского комикса, юноша в человеческий рост, вокруг которого в воздухе, как лассо, обвивается струя спермы, — имеет большое значение для искусства: она стирает границу между «музейным» и «популярным», к тому же это насмешка над чопорным американским и европейским современным искусством… Но промолчал. Александр был смущен. Бекка словно отгородилась ото всех. Никто больше не сказал ни слова.

С тех пор как Бекка живет у них, она сильно переменилась.

Он так и не знает о ней ничего. Не знает ее фамилии — просто Бекка. Не понять, сколько ей лет. Когда она смеется, слушает, задает вопросы, глаза у нее совсем молодые.

Бекка владеет искусством счастья. Когда с кем-нибудь разговаривает, то прямо обволакивает человека взглядом, облекает светом, запоминает и тщательно выговаривает его имя. У нее великолепная осанка и грациозные движения, даже когда она просто берет со стола хлеб, передает соль или поправляет прядь волос. Движения медленные, плавные, они гармонично обрисовывают ее тело, задают контур самой ее жизни. Она поет, готовит, разбирается в истории французской и английской монархий, русских царей и турецких султанов. Она объездила весь мир и прочитала столько книг, сколько во всей квартире бы не поместилось.

Розовые и голубые заколочки канули в прошлое.

Бекке нужно было подобрать гардероб. Платья Ирис пришлись ей впору. Так странно видеть ее вещи на ком-то другом… Иногда он ловит себя на том, что шепчет имя жены, когда видит в конце коридора фигуру Бекки. У нее такое же врожденное изящество, элегантность. Этому не научишься. Она умеет по-особенному застегнуть кофту, повязать вокруг шеи косынку, выбрать ожерелье… Как-то в ресторане она расстегнула сумочку — бывшую сумочку Ирис, «Биркин», — так просто, так красиво, будто она всю жизнь ею владела…

Когда Бекка перестала одеваться в лохмотья, оказалось, что она гибкая, легкая, с крепкими мышцами. «Да у тебя талия, как у девочки!» — воскликнула Дотти. Фигура танцовщицы, тело сухое, как удар палкой.

И Бекка поспешно отвела глаза…

Откуда она? Что у нее случилось, почему оказалась на улице? От бездомной жизни она набралась словечек, но теперь их от нее не услышишь. Она больше не говорит «милай», только «Александр». Чай пьет церемонно, за столом держится безукоризненно. Изъясняется утонченно. И напевает не что-нибудь, а оперные арии.

В прошлой жизни ему бы непременно хотелось обо всем этом разузнать.

Но в прошлой жизни он бы не позвал ее жить с ними…

В прошлой жизни гвоздей у него в горсти было раз-два и обчелся.

Подлежащее, сказуемое, прямое дополнение.

Подлежащее, сказуемое, прямое дополнение.

Подлежащее — тот, кто совершает действие. Сказуемое — действие. Прямое дополнение — то, над чем действие совершают.

Вот так она и начнет урок со студнеобразным Кевином. У пацана такая путаница в голове, что грамматику ему нужно объяснять просто и четко. Тонкости — потом.

Анриетта дает уроки.

Кевин имеет компьютер.

Потом можно будет навесить сюда и косвенное дополнение, и обстоятельства места, времени и образа действия. Но пока им лишние сложности ни к чему. В свое время она объяснит ему и это, так же просто. Косвенное дополнение отвечает на вопросы «кому?», «чему?», «от кого?», «от чего?» и зависит от глагола. Обстоятельство места отвечает на вопросы «где?» и «куда?». Обстоятельство времени — на вопрос «когда?». А обстоятельство образа действия — на вопрос «как?».

Когда ставишь эти вопросы и даешь на них ответ, в голове наводится порядок. И в жизни тоже. Если у ребенка в голове каша, чего от него ждать, кроме отрыжки?

Кристально просто. Как бутылка минеральной воды.

В погребе среди старых тряпок ей попался древний букварь — ее собственный, со школьных времен. Полистала: с ума сойти! Грамматика снова стала бесхитростной и ясной, прямо заманчивой! «Кто ясно мыслит, ясно излагает». Прав был старик Буало!

Подлежащее, сказуемое, дополнение.

Подлежащее, сказуемое, дополнение.