Белки в Центральном парке по понедельникам грустят

— Нет, этот пока держится. Мы с ним ведем увлекательнейшие разговоры. Его замечания горячат мне ум, он ставит множество вопросов. У него живое соображение, великолепная память, он начитан и рассудителен. Нет, нам с ним не скучно… Но довольно обо мне. Расскажи, почему тебе грустно?

Жозиана вздохнула. Сказать сыну правду? Или отговориться усталостью, сезонным упадком сил, простудой? На минуту она даже подумала, не свалить ли вообще все на тополиный пух.

— И давай, мам, без утайки. Все равно я тебя вижу насквозь. Тебе скучно, так ведь? Маешься по дому и не знаешь, что бы уже такое начистить. Раньше у тебя была карьера, ты жила жизнью компании, по утрам шла на работу — походка от бедра, с гордо поднятой головой, — вечером идешь домой, а идеи так и кипят… У тебя было на фирме свое место. А сейчас ты из-за меня сидишь в четырех стенах, уборка, готовка, по магазинам… Вот и изнываешь от тоски. Так?

— Именно! — Жозиана уже не удивлялась проницательности сына.

— Так что бы тебе не вернуться в «Казамию»?

— Папа не хочет. Он говорит, что я должна сидеть с тобой, и все.

— А тебя это злит.

Жозиана посмотрела на него смущенно.

— Зайчик, я тебя обожаю, но если смотреть на вещи трезво — я тебе больше не нужна.

— Я слишком быстро вырос, да?

— Да, чуток поторопился.

— Я знаю, я не выполнил своей роли младенца. Я сам себя нередко в этом упрекаю. Но что поделаешь, мам, быть младенцем так скучно!

— Должно быть. Я, честно говоря, не помню, давно это было, — улыбнулась Жозиана.

— А раз так, скажи… Не знаю, это довольно скользкий вопрос, мне как-то не пристало… Может, ты сама?..

— Ну вот раз так, я подумала… — начала Жозиана, не решаясь признаться до конца.

— Не завести ли тебе второго ребенка?

— Младшенький!

— А что такого? Надо только уговорить папу. Но не факт, что он захочет. Он ведь как-никак уже не первой молодости.

— Правда твоя.

— А ты, само собой, боишься об этом и заговаривать.

— У него и так полно хлопот.

— Ты изводишься, только об этом и думаешь, и в голове у тебя черным-черно.

— Ты что, сынок, читаешь мои мысли?

— Надо, стало быть, проявить изобретательность. Изобретать — значит мыслить непроторенно.

— То есть? — недоуменно переспросила Жозиана.

— Надо выбрать неожиданное направление. Знание — дитя опыта. Все прочее — просто сведения. Немного найдется таких, кто готов спокойно высказать свое мнение, если оно расходится с предрассудками окружающих. Большинство в принципе не способны иметь такое мнение. Но ты, мама, — вполне.

— Младшенький, будь человеком, говори попроще. А то напустил туману…

— Извини, мама. Попробую объяснить подоходчивее.

Он постарался подавить в себе ухватки Эйнштейна и заговорил как Гробз-младший:

— Знаешь, почему столько народу любит просто пилить дрова? Потому что это такое дело, когда сразу видишь результат. Точно так же и ты: у тебя зудят руки все драить, потому что только так ты чувствуешь, что от тебя есть польза и результат.

— Только, по-моему, на кухне мне уже больше делать нечего.

— А что ты хочешь делать, мамочка?

— Да вот как ты говоришь: что-нибудь, чтобы была польза. Раньше от меня польза была. На фирме, потом вот с ребенком. Но ребенок меня перерос — и что мне теперь делать, куда податься?

— Великим умам умы посредственные всегда упорно сопротивляются, неудивительно, что ты боишься сформулировать, чего ты хочешь. Поэтому повторю свой вопрос: мама, чем ты хочешь заниматься?

— Я хочу вернуться на работу. Папе нужен помощник. «Казамиа» ужасно разрослась, это теперь настоящий людоед, знай закидывай ему в пасть проект за проектом. Папа выбивается из сил, я же вижу. Ему уже невмоготу все тащить на себе. Я хочу, чтобы он дал мне какое-нибудь место в компании. Например, пусть даст мне отдел…

— Прогнозирования и новых идей?

— Вот! На такой должности я бы развернулась. Раньше-то я этим уже занималась и неплохо. Только об этом никто толком не знал, потому что мои задумки присваивали другие. Но чтобы найти новую нишу, формат, — в этом мне равных не было! И мне это нравилось, понимаешь? Было интересно покопаться в чужих проектах и прикинуть: что можно сделать, чего нет, от чего доход будет, а что не стоит и затевать… Вроде как исследование.

— Не сомневаюсь, что это было твое. В тебе говорит интуиция, а интуиция редко ошибается. Интуитивная модель ментальности — священный дар, а рациональная — всего лишь надежный инструмент. Мы построили социум, в котором инструмент ставится выше дара… Тех, кто смотрит на мир собственными глазами и поверяет его собственными ощущениями, единицы. Так что дерзай! Придумай, найди новые проекты и предложи их отцу. Он сумеет признать твою правоту. И даст тебе место в компании.

— Не так все просто, Младшенький. Я уже пыталась с ним поговорить, да он не слушает. Кивает, чтобы от меня отделаться, а помогать ничем не помогает. Я, конечно, могу податься и в другую фирму, но не предавать же его!