Белла

— По правде говоря, на приеме мне пришло в голову, что есть смысл подавить старую вражду. Через пятьдесят все так же будут приливы и отливы, прямо как сейчас, все так же будет дуть ветер и палить, а мы все уйдем — или почти все. Стиснув зубы, я мог бы пожать руку Джорджу.

— Но вместо этого ты подлил масла в тлеющие угольки, тиская его жену.

Он склонил голову на плечо Демельзы, не такое уж приветливое.

— Мне кажется, Белла великолепна, — отозвался Росс.

— Получается, ты совершенно переменился на ее счет.

— Отличная мысль — кстати, кто это придумал? — отличная мысль сыграть «Танец цветов». Хотя бы его я станцевал с тобой!

— Ну да.

Как раз перед полуночью трио музыкантов дополнилось двумя барабанщиками, и когда часы пробили двенадцать, они заиграли «Танец цветов». Танец идеально соответствовал танцевальной площадке, поскольку вереница людей как раз двигалась вокруг огромного стола, танцоры трижды подпрыгивали, а потом трижды кружились. Круг за кругом заканчивался стуком и грохотом больших барабанов. Это длилось почти двадцать минут, а когда музыка вдруг завершилась на финальном ударе, все остановились, тяжело дыша — взмокшие, улыбаясь и смеясь друг над другом.

— Гениальная мысль, — повторил Росс. — Наверное, Джеффри Чарльз придумал.

— Да.

— Теперь Белла не орет, — продолжил Росс. — Так что я переменил мнение. Она не напрягается. Голос звучит чисто и ясно.

— Она пела всего лишь простые песенки. Белле не хотелось хвастаться достижениями.

— Может, мне как раз таки нравятся негромкие голоса, неважно, мужские или женские. И я так ей благодарен за исполнение той песни, которую ты впервые спела в Тренвите, когда мы только поженились. Спой ее для меня.

— Завтра, Росс. Думаешь, меня так легко перехитрить?

— Ага.

Они сонно разделись.

— Как тебе лейтенант Лейк? — спросил Росс.

— Подходящая компания для Валентина, мне кажется.

— Не слишком хорошая рекомендация.

— Он суетился вокруг Кьюби. Мне надо спросить у нее. Он сказал, что в Брюсселе они с Джереми играли на деньги.

— Джереми оставил долги, — ответил Росс.

Возникла короткая заминка.

— Как я поняла со слов Кьюби, Дэвид Лейк ей не по душе. Наверняка причина в картах. Ее брат отчаянно цепляется за свой замок и делает долги на скачках, поэтому Кьюби не одобряет азартные игры.

— Сегодня Валентин хотя бы вел себя прилично.

— Разве что явился нежданно-негаданно. Мне кажется, Джордж и Харриет могли бы переночевать у него в Тревонансе. Это ближайший по соседству дом, где есть свободные спальни.

Росс поразмыслил, какими осложнениями это грозит. Лучше не стоит. Но почему? Разве он весь вечер не делал упор на то, что настало время для примирения?

Когда Валентин с приятелем вернулись в Плейс-хаус, Дэвид сразу пошел спать, а Валентин взобрался на чердак, проверить Батто. Его история с «покупкой» молодой человекообразной обезьяны у моряка-ласкара была далека от достоверности (якобы Валентин бросил тому шиллинг). Прямо рядом с Арвенак-стрит в Фалмуте, у церкви, находился небольшой сквер, окруженный каменными домами со сломанными ступеньками, что вели до самого конца прямо на мастерскую по изготовлению парусов. Услышав громкий смех и пронзительный визг, Валентин заглянул туда и увидел группу мальчишек, которые кидались камнями в маленького пухлого шимпанзе, пока его предполагаемый владелец бегал вокруг с шарманкой и умолял их прекратить. Шимпанзе залез на дымоход, а хозяин коттеджа через чердачное окно пытался вытолкнуть животное оттуда рукоятью швабры. Он орал и ругался на мальчишек, потому что камни пролетали совсем рядом с ним. Визжала обезьяна.

— Эй! Прекратите! Хватит, говорю!

Валентин ударил тростью одного мальчишку по плечу, и град камней сразу прекратился, но проблема не решилась окончательно. Кое-кто стал прикидывать, можно ли потренироваться в меткости, избрав целью чужаков. Но богатая одежда и солидный вид Валентина заставил мальчишек отступить. Тогда вперед шагнул, покачиваясь, Дэвид Лейк, и ребятня рванула наутек по узкому переулку между домами. Шарманка затихла, только временами хныкал шимпанзе, которого свирепо тыкали в спину шваброй, и переместился по дымовой трубе еще выше.

— Он спустится, — произнес индус, обнажая зубы в покорной улыбке. — Есть захочет — и спустится.

Индус лихорадочно запрыгал, видимо, ожидая того же от обезьяны.

— Батто, Батто, это мой зверь. Я привез его из джунглей.

— Батто, — повторил Валентин. — Его так зовут? Мне он нравится. Батто. Батто. Славный мальчик.

Глазами-угольками обезьяна уставилась на незнакомца, позвавшего ее по имени, как будто оценивала создавшееся положение.

— Ну что ж, спускай его, — строго велел Валентин. — Попробуй хотя бы. Давай-ка взглянем на него поближе.

В итоге именно Валентину с помощью кусочка пирога удалось убедить обезьяну спуститься, но даже тогда та съежилась в углу с жалким и побитым видом. Кажется, у нее появилась робкая симпатия к Валентину, и вскоре расстояние между ними сократилось до минимума.

— Взгляни на его ноги! — воскликнул Валентин. — Этот мерзавец хотел превратить мартышку в танцующего медведя! Вышвырни его в море, Дэвид!