Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась

Лето с Надером было первым за долгие годы, когда мои дни были наполнены легкостью и весельем, как и положено летним дням. Я мчалась домой с работы и забывала о махинациях Большого Босса и стрессе, едва переступив порог своей квартиры. Надер ждал меня, сидя на узком диване, с улыбкой и расслабленный, приготовив напитки. В эти три месяца у меня наконец-то появился кто-то, ради кого хотелось возвращаться домой. Мы гуляли, бродили по улицам долгими светлыми вечерами, ужинали на Сохо. Мы так много болтали и так далеко уходили, что нередко оказывались на мосту Ватерлоо и любовались моим любимым видом на Лондон.

В то воскресное утро Дино, как обычно, опоздал, и я пошла в «Рифрулло», где заказала капучино и стала ждать, внутренне борясь с раздражением. Наконец, уже почти в полдень, он позвонил.

– Amooorreee, – протянул он. – Катастрофа! Я забыл, что сегодня мамин день рожденья! Представляешь? Mi dispiace[88], но я сегодня обедаю дома.

– Ну ладно, – ответила я, чувствуя внутри пустоту.

– Конечно, мы были бы рады, если бы ты смогла приехать! – добавил он делано беззаботно.

– О, Дино, с удовольствием! – воскликнула я.

– Ах, amore, как здорово! Мне бы та-а-ак этого хотелось! Но знаешь, обед уже готов и гости собрались, я же не могу просить их подождать, все уже за столом. И я не знаю, как скоро ты сможешь приехать…

Дино придумывал оправдания на ходу. Одно вранье за другим. Как это – обед уже на столе? Был еще только полдень, итальянцы так рано не едят. Но я промолчала, – и мое молчание взбесило его.

– Amore dai, только не расстраивайся опять. Увидимся позже, как обычно, я ведь приезжаю к тебе каждый день. – Дино перешел в оборону, и в голосе послышались плаксивые нотки.

И тут я взорвалась:

– Вообще-то, Дино, не каждый. Ты все время говоришь, что приедешь, – и не приезжаешь. И это нормально, ты знаешь, что мне не обязательно видеться с тобой каждый день. Но просто спланируй все заранее и придерживайся этого плана! – рявкнула я. – Давай договоримся, что мы с тобой будем ужинать хотя бы раз в неделю – и будем следовать этому правилу. Все лучше, чем слоняться без дела каждое утро, ожидая, пока ты появишься. Ты пожираешь все мое время, так нечестно!

– Ну, amore, таков уж я, – растерянно забормотал он. – Если тебя это не устраивает…

– Ну а я вот такая, – парировала я.

– Не проси у меня большего, чем я могу тебе дать, amore, – тихо сказал он. – Я же сразу предупреждал тебя.

– Если ты не можешь посвятить мне хотя бы один вечер в неделю, думаю, нам не о чем больше говорить.

Все слышали, как я кричала, – в «Рифрулло» было полно людей, пришедших сюда, чтобы выпить просекко перед обедом, – и я решила уйти подальше от своих соседей и их любопытства. Я отправилась гулять, надеясь унять свою ярость. Но с каждым шагом, закипая от злости, я вновь и вновь осознавала, какой дурой была, когда поверила Дино, когда надеялась, что он останется у меня на ночь и что у нас получатся настоящие отношения.

Несколько часов спустя, придя домой после необычно долгой прогулки, уставшая и изможденная, я обнаружила у подъезда Дино. Он стоял, прислонившись к машине.

– Где ты была? – Вид у него был рассерженный. – Я ждал тебя.

– Как прошел обед? – беспечно спросила я.

– Dai amore, – он шагнул вперед, – mi dispiace, не сердись. – Он склонил голову и раскинул руки. – Поедем за город, сейчас только четыре, dai, такой хороший день!

Прогулка разогнала дурные мысли, и сил ссориться больше не осталось. Я села в машину. Мы выехали за ворота Сан-Миниато. В тишине салона звучала итальянская джазовая песня. Я узнала слово «estate» (лето). Песня была красивая и меланхоличная, мужской голос был полон ностальгии. Дино прибавил громкости и стал подпевать.

– Estate, – пропел он зычным баритоном, положив руку мне на колено.

Я уловила лишь несколько знакомых слов в этой печальной, полной тоски мелодии: baci… perduto… amore… passato… cuore… cancellare[89]. Дино продолжал петь, выразительно играя бровями. Другой рукой он держал сигарету, высунув ее в открытое окно. Рулил коленями. Я поневоле улыбнулась.

Допев, Дино повернулся ко мне с довольной физиономией в ожидании похвалы.

– Ну, голос у тебя ничего, – сказала я.

– Amore, si, в школе меня звали il piccolo Pavarotti![90] – с гордостью произнес он.

Я хмыкнула.

– Это одна из величайших итальянских песен, – объяснил он. – Грустная история любви, случившаяся летом. Песня о том, что лето – пора потерянных поцелуев и ушедшей любви…

Я, прищурившись, посмотрела на него:

– Это пророчество, Дино?

– Amore, все зависит…

– От чего?

– От этого, – наклонился он ко мне. – Baciami, amore![91]