Bella Германия

Вскоре после возвращения отца Винченцо после школы зашел в лавку к Джульетте. Она подшивала брюки в своей комнатушке.

– Голодный? – спросила Джульетта, не поднимая глаз от швейной машинки.

– Я бросаю школу, мама.

Джульетта сняла ногу с педали.

– Пойду работать. Мне не нужен университет, аттестата о среднем образовании вполне достаточно.

– Что ты такое говоришь? Ты же хотел учиться!

– Ты тоже хотела стать Коко Шанель.

Джульетта чуть не заплакала. Винченцо подошел к ней и положил руку на плечо.

– Мама, мы не можем жить на одно твое рукоделие. Ты делала для меня все, теперь моя очередь.

Джульетте стало стыдно. Ведь это она не открыла ребенку всей сложности ситуации. Но как теперь быть?

– Тебе остался год, потерпи!

– В восемнадцать лет ты уже работала, мама.

– Только для того, чтобы у тебя все сложилось лучше.

И снова она винила лишь себя. В том, что в свое время не предоставила сыну лучших возможностей. Винченцо угадал ее чувства.

– Мне скучно в школе, мама. Сейчас я пойду к папе и…

– Нет, Винченцо. – Она поднялась со стула. – Ты останешься и закончишь курс в гимназии.

Джульетта испугалась резкости собственного голоса, тут же вспомнила Винсента. Он не одобрил бы ее вспыльчивости.

– Мне жаль тебя огорчать, мама…

– Пока тебе нет двадцати одного года, решать буду я. И меня совсем не огорчает то, что мне приходится зарабатывать деньги. Хочешь видеть меня счастливой – поступай в университет. Знаешь, какой из грехов самый непростительный? Зарыть талант в землю.

В глазах Джульетты стояли слезы. Винченцо поцеловал мать в щеку.

– Спасибо за все, что ты для меня сделала, но пришло время отдавать долги.

Винченцо повернулся и вышел из лавки. Джульетта не смогла его остановить. Ей было больно. Это ведь родители должны заботиться о детях, не наоборот. Кроме того, она чувствовала гордость – горькую гордость. Сын неожиданно стал взрослым.

Когда она рассказала обо всем Винсенту, тот выпалил:

– Невозможно!

Они лежали в постели.

– Он настроен решительно, Винсент. Мне не удалось его уговорить. Конечно, я попробую еще. Хотя бы не бросать гимназию. Вот если бы он мог в твоей фирме…

– Исключено.

Винсент выбрался из постели.

– И что мне делать?

– Приходи завтра в мой кабинет.

– С Винченцо?

– Нет, с Энцо.

Джульетта посмотрела на него с недоумением.

– Я устрою Энцо на работу.

– Но…

– А Винченцо будет продолжать учиться.

Она была поражена его великодушием. Винсент был готов позаботиться даже об Энцо. Но Джульетта не могла принять такого подарка.

– Молчи… – Он угадал ее мысли.

– Собственно… мы писали запрос в прошлом году… но в «БМВ» нам отказали… Тебе известно, что после того случая… Энцо уже не может работать, как раньше…

– Не беспокойся. Я поговорю с директором по персоналу. Он мне кое-чем обязан.

Джульетта не нашла слов. Просто взяла его за руку.

– Ты ведь хочешь, чтобы у нашего сына было будущее?

У входа в главный корпус «БМВ» дул сильный ветер. Был один из тех мартовских дней, когда в воздухе не чувствуется и намека на весну. Деревья стояли голые. Разве что зимний вороний грай сменился неумолчным щебетом. Перед футуристическим строением развевались флаги. Здание располагалось рядом с Олимпийским парком, и закладывали их примерно в одно время. Четыре цилиндрические башни – воплощенная в бетоне, стекле и стали вера в будущее автомобильной промышленности. Или же просто в будущее, которое наступит благодаря автомобилям.

Энцо надел костюм. Джульетта выбрала скромный синий жакет с юбкой – и никаких украшений. Она надеялась, что Энцо не заметит ее волнения. Объяснила ему, что случайно встретила Винсента в магазине, ingegnere della Isetta[126].

– В Милан он приезжал совсем мальчиком, – удивился Энцо.

– А сейчас он главный технический директор.

Энцо пробежал глазами по ряду припаркованных у входа спортивных автомобилей. Джульетта подталкивала его ко входу.

– Этот кузов, – ткнул пальцем Энцо, – проектировал итальянец. Микелотти. А этот от Бертоне…

– Идем же, Энцо!

Но Энцо не нужно было толкать в спину. Невозмутимый и исполненный достоинства, он приблизился к воротам.

Джульетта не понимала, что у него в голове. Предложение от «БМВ» Энцо принял подозрительно легко. Как мог он, мужчина, так спокойно согласиться на посредничество жены в таком деле? Куда подевалась его сицилийская гордость?

Вестибюль выглядел как декорация фантастического фильма. Энцо подошел к изогнутой стойке, за которой сидела дама в клетчатом костюме с огромным воротником.

– Добрый день, – улыбнулась она. – Чем я могу вам помочь?

– Я Маркони, Энцо.

– У вас… назначено?

Джульетта решила молчать, предоставляя Энцо в полной мере насладиться триумфом.

– Да, встреча с доктором Шлевицем.

Дама прижала к уху телефонную трубку:

– Здесь господин и госпожа Маркони.

Секретарша Винсента проводила их в кабинет.

«Винсент всегда предпочитал хорошеньких секретарш», – подумалось Джульетте. Эта годилась ему в дочери.