Белладонна

Мои предчувствия тоже никогда ничего не объясняют. Если я доверяюсь им, они меня не подводят. Наверное, во мне воплотилась древняя мудрая жрица. Вот так посчастливилось — приютить в себе душу девственницы-весталки.

— В коридоре у меня стоит мраморный барельеф — Ахилл на пути в Трою. В одном городе произошла большая битва, и Ахилл ранил копьем местного царя. Рана никак не заживала, и Ахилл спросил совета у оракула. Жрица сказала, что он достигнет Трои только в том случае, если царь, которого он чуть не убил, согласится его туда отвести. — Леандро пробежался пальцами по тросточке. — Царь тоже посоветовался с оракулом, и ему сообщили, что он, раненый, должен исцелить того, кто его ранил. В этом вся суть легенды. Раненый может исцелить врага, который его ранил.

— Кажется, я понимаю, — медленно произносит Ариэль. В ярких лучах солнца я замечаю, что она бледнеет. — Неужели на этой проклятой земле еще сохранились оракулы? — добавляет она, обращаясь не столько к Леандро, сколько к себе самой.

— У меня нет ответа, — говорит Леандро, — но моя экономка, Катерина, она strega, вы в Америке назвали бы ее ведьмой. Я прошу у нее совета во всех духовных делах.

Теперь я понимаю, что большинство людей смутились бы от такого разговора, но нам он почему-то кажется совершенно естественным. Он должен происходить именно здесь — где журчит источник, ветер шелестит в кронах кипарисов, а наша жизнь принимает такой причудливый оборот. По правде говоря, я думаю, это именно те слова, в каких нуждается сейчас Ариэль.

Но все нарушается с внезапным приходом Лоры. Раскрасневшаяся и запыхавшаяся, укрывшись от солнца под широкими полями соломенной шляпы, она приносит шезлонг и плюхается в него с мелодраматическим вздохом. У нее типичный английский цвет лица — кремово-белый, не испорченный веснушками; щеки раскраснелись от жары, большие голубые глаза полны застенчивого лицемерия, волнистые светлые волосы стянуты на затылке в простой хвост. В ушах поблескивают превосходные жемчужные серьги в обрамлении бриллиантов. Она скидывает сандалии, расстегивает верхнюю пуговицу на блузке и красивым жестом расправляет пышную юбку. Проклятье. От этого узора в красно-белый горошек у меня сразу разболелась голова. Впрочем, и от нее тоже. Она замечает, что я поморщился, и недовольно жмурится.

— Пялиться невежливо, — говорит она.

Ариэль и Маттео переглядываются. Иногда мне кажется, будто эти двое владеют телепатией, и я им чуть-чуть завидую. Я устраиваю все дела, веду переговоры, а ему достается благодарность за то, что он улавливает ее малейшее желание. Но для того Бог и создал братьев, чтобы испытывать ваше терпение!

Они оба встают, вежливо раскланиваются с Леандро и уходят. Ариэль держит Брайони на руках. Поделом этой гордячке Лоре.

— Вижу, я помешала, — говорит она Леандро. — Но мне нужно с вами поговорить. Сейчас же. Это очень важно и срочно.

— Ты в самом деле помешала, — спокойно отвечает он. — И, думаю, ты должна извиниться перед моими друзьями.

— Простите. — Она пожимает плечами. — Теперь, будьте добры…

Я понимаю намек, но мне почему-то не хочется вставать. С того дня, как мы покинули дом в Бельгии, никто еще не пытался мною командовать, и уж не этой сопливой британке указывать мне, что делать.

Но у Леандро манеры лучше, чем у меня.

— Мы обсудим это наверху, — говорит он и уходит в парк.

Лора, надув губки, сует ноги в сандалии. Она была бы очень хорошенькая, если бы не эта капризная гримаса.

— Полагаю, он рассказывал вам печальную историю о своей Беатриче, — говорит она. — Почему же вы не спросили его, кто отец ребенка? Леди Беатриче была не таким уж оплотом добродетели. Ничего подобного. Совсем не такая милая душечка, какой ее представляет дражайший папаша.

— Мне казалось, она была вашей лучшей подругой.

— Была.

— Не хотел бы я быть вашим врагом, — говорю ей я.

— Пошел ты к черту, — бросает она и удаляется.

* * *

— Полагаю, я должен принести вам извинения, — говорит мне Леандро немного позже, когда мы встречаемся, чтобы пропустить по маленькой на ночь.

— Полагаю, вы ничего не должны, — отвечаю я. — Вы не виноваты, что она такая стерва.

— Да, это так. Наверное, самое простое объяснение в том, что многие из тех, кого она любила, покинули ее. Ей легче быть злючкой, чем остаться один на один со своим горем.

— Вы очень проницательны.

— Да. Но нелегко слушаться суррогатного отца, особенно теперь, когда Беатриче с нами нет. Лора вышла замуж за первого же человека, кто сказал, что любит ее, хотя в глубине души понимала, что его больше интересуют ее деньги. А когда появился наследник, Эндрю, ее муж, стал еще заносчивее и высокомернее. Дети еще совсем малы, и, боюсь, бедняжке некуда деваться.

— Сколько лет ее детям?

— Руперту три года, Кассандре два.

— Почему она не взяла их с собой сюда?

— Они дома, с няньками, там им хорошо. Таковы уж английские обычаи. — Он спокойно развернул «Монте-Кристо» и закурил. Мы взглянули на дальний столик, туда, где сидела Лора с мистером Дрябли. Заметив, что мы обратили на них внимание, они в шутливом приветствии приподняли бокалы с мартини.