Белладонна

Воспользовавшись образовавшейся в дверях толкотней (все придворные стремились покинуть место торжественного обеда, чтобы вернуться к танцам и что-нибудь при случае перекусить), Афродита ринулась к подруге:

– Что случилось?

– Помоги мне!

Принцесса тяжело оперлась на ее руку и, пошатываясь, поднялась.

С другой стороны ее поддержал Ярвуд.

– Здесь есть другой выход! Мисс Спарк, откройте дверь.

Дверь запасного выхода обнаружилась за драпировками слепого окна. В коридоре Белладонна прислонилась спиной к колонне.

– Врачей срочно на второй этаж! – проговорил Ярвуд в свой коммуникатор. – Квадрат семьдесят, пройдите служебными коридорами. Подготовьте место в медотсеке. Срочно! У нас отравление!

Афродита достала из-за манжеты платок, вытерла подбородок Белладонны. Та хрипло дышала, из уголка рта стекала слюна, окрашенная в розовый цвет.

– Мне нужен аппарат для вентиляции легких. – Девушка закашлялась, по подбородку потекла уже настоящая кровь. – Я сейчас…

Принцесса обвела коридор безумным взглядом. Афродита заметила, что зрачки принцессы просто огромны.

Ярвуд витиевато выругался и подхватил Белладонну на руки.

– Держите мой комм, – скомандовал он Афродите, – будете направлять медиков от моего имени.

– Вы же тоже его узнали? – прошептала Белладонна, склонив голову на плечо герцога. Его белая манишка уже была запятнана ее кровью. – Вы узнали брата Ша? Узнали человека, которого принимали за мою… моего напарника?

– Да, и потом попрошу у вас прощения за все необоснованные подозрения на ваш счет, – отрывисто сказал Ярвуд, почти бегом передвигаясь по коридору, – если вы останетесь живы…

– Я выживу, – всхлипнула принцесса, почти прикоснувшись губами к уху герцога. – У меня неплохой приобретенный иммунитет.

– Зачем вы выпили яд?

– Иначе его выпил бы Ли Кай.

– А вам-то что?

– Вы действительно не понимаете? Под ударом именно я! Диверсантка и отравительница. И к тому же… Очень трудно сбегать с планеты, когда твое инкогнито раскрыто. И уж совсем невозможно покинуть Блоссом, находящийся в состоянии войны с империей Минь.

Принцессе не становилось хуже, напротив – дыхание слегка выровнялось, и с губ сошла синева. Афродита, сжимавшая в руках комм герцога, шепотом вознесла благодарственную молитву.

Фабиан обо всем произошедшем в обеденной зале не знал. Он страдал. Барон в состоянии крайнего раздражения покинул дядюшку, так и не добившись ни дуэли, ни пояснений, которые бы его удовлетворили. Аргайл говорил с племянником холодно – тем самым покровительственным тоном, который молодой человек ненавидел более всего.

– Отступись, Фабиан. Как только в игру включилась Елизавета, твои шансы устремились к нулю.

– Но почему?

Они говорили негромко, стараясь не привлекать ничьего внимания. Белладонна (его Белла!) будто и не узнавала его. Лишь равнодушно поклонилась и сразу же стала шушукаться с мисс Спарк, которая в последнее время стала чуть ли не всеобщей подругой и наперсницей.

Ярвуд тоже посмотрел в сторону девушек.

– Правда не покажется тебе приятной. Сейчас принцесса Джаргамора – слишком большой куш для скромного блоссомского барона, не самого титулованного и обласканного ее величеством. Ваши отношения с этой девушкой изначально были мезальянсом. Только раньше низкой стороной выступала мисс Бонс. А теперь – ты.

– Что ее ждет?

– Ее величество намерена отпустить Белладонну на родину примерно через год, после того как заключит дипломатические отношения с Джаргамором.

– Целый год? – В голосе Фабиана послышалось радостное предвкушение, которое он даже не пытался скрыть.

– Но это лишь в том случае, если твоя принцесса не замешана в диверсионной деятельности против короны. Ее история про королевских шелкопрядов – чудо как хороша, но все же вызывает у меня немалые сомнения.

– Ты хочешь опять повторить свои нравоучения про то, что меня используют?

– Фабиан, – в голосе герцога Аргайла звучала вселенская усталость, – твои дела, как бы ты ни был уверен в обратном, интересуют остальное человечество очень и очень мало. Они почти всем безразличны, как и твои терзания. Не нужно смотреть на галактическую политику через призму своего эгоизма.

И вот именно на этом моменте терпение и добрая воля барона Моубрея истощились абсолютно. Он гневно покинул залу. От раздраженного хлопанья дверью его удержал ливрейный лакей в напудренном парике, который подскочил на цыпочках и придержал уже готовую к полету створку.

Кто знает, в какие глубины отчаяния мог упасть Фабиан со своим разбитым сердцем, если бы…

Леди Мери разыскала сына в одной из дальних комнат, где джентльмены, уставшие веселиться, играли в карты, окруженные клубами дыма. Частично табачного, а частично… О происхождении многих из видов дымов лучше было не задумываться, ибо любые наркотические препараты были на Блоссоме вне закона.

– Что случилось, дорогой?

Леди Мери села на освободившееся место за ломберным столиком и отодвинула от себя горсть фишек.

– Ах, матушка… – протянул Фабиан и сделал попытку подняться.