Беллисима

Когда Аурелио попросил охарактеризовать ему этого парня, Бейби, тщательно выбивая слова и всячески подражая интонациям своего наставника, сказал:

— Это парень из простой семьи. Он честолюбив, у него большие претензии, у него есть характер. Он новичок, но с задатками...

Бейби старался быть немногословным.

Аурелио выслушал его, сдерживая насмешливую улыбку. Он видел, что его выкормыш старается всем подражать ему: наверно, перед этим самым Левшой он является в ореоле таинственности и с многозначительным видом произносит банальные вещи, сам-то недалеко ушел от Левши — такой же наивный, доверчивый парень, пешка в его, Аурелио, игре. Но без пешек не обойтись, впрочем, случается пешке проходить в ферзи, тогда игра возобновляется на совершенно ином уровне.

Бейби, поговорив со своим шефом, объявил Левше, что с этого дня тот работает в бизнесе совершенно официально, и, чтобы подкрепить свои слова, вручил Сесару целую кучу денег.

С того момента Левша почувствовал себя человеком, приближенным к какой-то особой, недоступно для простых смертных жизни. Вскоре он имел случай убедиться в могуществе Аурелио.

...Их машина была остановлена полицейскими: Бейби, очевидно, превысил скорость. Двое полицейских обыскали молодых людей, вытащили из кармана Сесара кредитную карточку, в которой значилась огромная сумма денег, и потребовали от него объяснений.

Левша знал, что деньги эти ему не принадлежат, что они положены на его имя с какой-то неизвестной ему целью, но он был парень находчивый.

—Я, видите ли, казначей своего семейства. Эти деньги не мои, они принадлежат всей моей семье.

Полицейские вернули ему кредитную карточку, но забрали у него и Бейби документы, объяснив растерявшимся юнцам, чтобы завтра они пришли за своими бумагами в отделение полиции.

Бейби тут же помчался к Аурелио.

Линарес выслушал его, поморщился, но сказал, чтобы Бейби не беспокоился: завтра утром его помощник Игор вернет им документы.

И в самом деле, на следующий день в художественной галерее, которую щедро субсидировал Аурелио Линарес, поклонник новых течений в искусстве. Игор разыскал Бейби и вручил ему их с Левшой документы.

Теперь Бейби чувствовал бы себя совсем хорошо, если бы не застал у входа в галерею две знакомые ему фигуры вчерашних полицейских — они следили за ним.

Он указал на полицейских Аурелио. Аурелио что-то шепнул Игору, и всегда невозмутимый Игор спровадил полицейских.

—Теперь ты видишь, на какого мощного человека мы будем работать, — вручая документы Левше, сказал Бейби.

Левша с глубоким чувством облегчения опустил вновь обретенные бумаги в карман.

—Ну ясно, вижу, — сказал он.

На этот раз Консуэло встретила Федерико Линареса куда более благожелательно, чем в тот злосчастный день, когда им пришлось рассказать Габриеле об их отношениях. После того как она выгнала из дома Рамиро, Консуэло чувствовала себя бесконечно одинокой.

Каким бы он ни был, но она привыкла во всем советоваться с ним, привыкла к теплу его тела, к его вечным шуткам и подтруниваниям над нею. Теперь ко всем проблемам с детьми, особенно с Габи, на нее свалилось еще и это несчастье — одиночество.

Поэтому она была рада приходу Федерико Линареса, который страдал теперь так же, как она, — это обстоятельство странным образом сближало их, делало чуть ли не родными друг другу людьми.

Федерико отказался от кофе.

Он сказал, что пришел задать ей один-единственный вопрос — почему двадцать три года тому назад она скрыла от него свою беременность? Ведь он никогда бы не оставил ее одну, беспомощной, с ребенком на руках...

—Я не хотела от тебя никакой милостыни, — объяснила Консуэло. — Слишком глубокая между нами была пропасть. Ты — элегантный, вежливый, воспитанный господин, я — простая портниха. К тому же ты был женат. Скажи на милость, что мне оставалось делать? Я сумела вырастить мою дочь. И, честно говоря, ты не заслуживал, да и теперь не заслуживаешь, Габриелы.

—Ты права, — помедлив, согласился Линарес. — Но беда в том, что теперь за наши ошибки расплачиваются дети. Габриела мне никогда этого не простит. Она хочет пожертвовать собой ради Рикардо. Что мне делать? Что нам делать?

—Не знаю, Федерико, — печально проронила Консуэло. — Не знаю. Поступай, как считаешь нужным. А теперь уходи, я не хочу, чтобы Габи вновь увидела тебя здесь. Прости.

—Прости и ты меня, — отозвался Федерико Линарес.

Возвращаясь домой, он вдруг вспомнил свой разговор с братом, произошедший вчера вечером.

...Он должен был перед кем-то исповедаться. Аурелио, человек волевой, умный и ироничный, был не лучшей кандидатурой для исповеди, но сейчас ближе брата у Федерико никого не было, поэтому он — слово за слово — обо всем поведал Аурелио.

—Так, значит, у меня есть племянница, — с интересом выслушав его рассказ, спросил Аурелио. — И какова она собою?

—Она очень красива, моя дочь, — вздохнул Федерико, — и очень горда.

—Значит. Габриела истинная Линарес, — с удовлетворением произнес Аурелио.

—В том-то и дело. И Рикардо тоже — Линарес, — грустно подытожил Федерико. — И они любят друг друга.

Аурелио о чем-то глубоко задумался.