Беллисима

И сейчас Йоли и Рубен сидели вместе с ним в его ненадежном укрытии и предавались горестным размышлениям, что Диего следует предпринять дальше.

Йоли пробовала уговорить свою маму, чтобы она взяла Диего к себе, но Консуэло, несмотря на всю свою доброту и сочувствие к мальчику, наотрез отказала ей. В доме и так слишком тесно.

Надо было искать какой-то другой выход, но какой?

Но все решилось само собой.

Двое сотрудников из государственной службы по защите детей, мужчина и женщина, разыскали Диего — очевидно, те самые мальчишки, которые избили его, указали им на его жилище.

Они принялись в два голоса уговаривать мальчика, чтобы он пошел с ними.

—Мы говорим о твоих правах, Диего... Кто-то должен следить за тем, чтобы ты как следует питался, чтобы у тебя была возможность учиться, чтобы кто-то защищал тебя. Пойдем с нами.

—Но я вовсе не заброшенный ребенок, — запротестовал Диего. — Я каждый день моюсь. Не попрошайничаю, сам зарабатываю себе на жизнь...

Эти наивные доводы вызвали у двоих взрослых сочувственную улыбку.

—Не спорь с нами, Диего. Поверь, мы хотим помочь тебе. Пойдем с нами.

Йоли, как ей ни грустно было, сочла нужным согласиться с теми, кто пришел спасти и защитить ее друга.

—Иди с ними, Диего... Ты пока пойди с ними, а я буду искать тебе папу.

—Да-да, так будет лучше, — поддержал сестру Рубен.

Диего был вынужден согласиться...

Ванесса Линарес доставляла своим родителям массу беспокойства, в отличие от ее старшего брата Рикардо и младшей сестры Марии-Фернанды.

Она дерзила матери, обвиняя ее в том, что та отдает предпочтение перед дочерьми сыну, намекая, что ей известна ее связь с тренером спортивного зала, где Эльвира, изматывая себя на тренажерах, сбрасывая лишний вес, отказывалась подчиняться отцу, которого считала подкаблучником, человеком, лишенным в семье какой-либо инициативы, была груба со слугами...

Конечно, все это можно было бы отнести на счет ее переходного возраста — и ее резкость, и грубость, но главная беда заключалась в том, что и к самой себе она относилась не слишком бережно и была способна в один прекрасный день погубить саму себя, лишь бы только насолить своим родным.

Единственным человеком во всем доме, с которым Ванесса могла поделиться своими мыслями и настроением, была Патрисия.

Она долго приглядывалась к Патрисии, прежде чем сделала ее своим доверенным лицом.

Ванесса верно почувствовала момент, когда Патрисии вдруг надоело жить интересами своей сестры Илианы, и угадала, что девушка эта сама была влюблена в жениха сестры, но никому не смела признаться в этом. Ванессе случалось заставать Патрисию в гостиной, когда она ласково трогала клавиши рояля, на котором превосходно играл Рауль, — выражение ее лица в эти минуты было необыкновенно нежным и печальным.

Именно Патрисии Ванесса рассказала о Левше, который казался ей экстраординарной, загадочной личностью, способной круто изменить ее жизнь.

—У меня от Левши голова кружится, — взахлеб делилась она со своей кузиной и подругой. — Он весь окутан тайной. Левша прекрасно одевается, у него машина, он обожает всякие приключения. Но он что-то от меня скрывает. Меня это не пугает, нет, напротив... Я вижу, что он лжет мне иногда, и не пытаюсь его разоблачить...

—Я тебя понимаю, — печально отзывалась Патрисия, — все, что связано с грехом, с тайной, — это влечет, неудержимо влечет к себе. Лишь бы жить, жить по-настоящему, а не влачить это жалкое существование. Оно невыносимо.

Ванесса чувствовала, что Патрисии хочется говорить о себе, но она была так устроена, что чужая откровенность не слишком прельщала ее. Поэтому она продолжала:

—Я ничего толком не знаю о Левше...

—А ты спроси его прямо, кто он такой и чем нанимается, — не слишком уверенно посоветовала ей Патрисия.

—Да, пожалуй... Неплохо бы выяснить, что именно он скрывает от меня...

Ванесса уже несколько раз пыталась задавать этот вопрос Левше, но он умело переводил разговор на другое. Он обещал ей золотые горы, твердил, что откроет перед ней новые горизонты, но все это пока были слова, слова, которые ничего не значат. Ванесса не могла сказать, что безумно влюблена в Левшу, но он умел подогревать в ней интерес к себе. И временами она думала: как бы узнать, что он такое о себе скрывает, выследить его, что ли?.. Тот ли он, за кого себя выдает?..

...После разговора с Раулем Марисоль отправилась в «Карменситу».

Она притащилась в свой ночной клуб, как раненный насмерть зверь приходит в собственное логово, чтобы там, в стороне от чужих глаз, умереть.

Бравада слетела с нее, как только она захлопнула дверь кабинета Рауля.

Теперь она думала только об одном — как ей жить дальше?..

Марисоль ни разу не вспомнила об угрозах Роке, о том, что он выгонит ее на улицу, если она осмелится уйти вдвоем с Раулем. Она не принимала эти угрозы всерьез, зная, что Роке находится от нее в такой же унизительной зависимости, как она сама от Рауля.

При мысли о том, что она глупо попалась на удочку Рауля, Марисоль готова была зубами скрежетать от бессильной ярости... Она поверила в его любовь, а поверив в нее — полюбила сама.