Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном

Сырым февральским днем Беллмен озирал свой земельный участок, над которым висели тяжелые низкие тучи. Находившиеся здесь прежде ветхие домишки были давно снесены, и сотни лопат уже выгрызли в лондонской земле огромный котлован. Сегодня рабочие не копали — из-за погоды. Дождевая вода дюйм за дюймом собиралась на дне котлована, и это озерцо было сплошь покрыто всплесками от новых капель, без устали сыпавших с небес. Мокрые волосы прилипли к черепу Беллмена, а его пальто потемнело, утратив свой изначальный цвет. Вода из луж просачивалась через швы его ботинок. Все люди и звери попрятались в укрытиях, так что Беллмен был здесь один — не считая грача на крыше соседнего дома, которому дождь был нипочем, и он с любопытством поглядывал на одинокого человека посреди строительной площадки.

Подобные дни, как правило, навевают уныние, но к Беллмену это не относилось. Кто-нибудь более склонный к поэтическим метафорам и фантазерству мог бы сравнить этот котлован с глубокой раной на теле земли, с могилой великана, с местом массового захоронения; однако Беллмен воспринимал мир иначе. Он видел здесь будущее — не огромную яму, а прекрасный дворец. Торговый центр нового типа, крупнейший в Лондоне магазин ритуальных товаров.

Он лучше кого бы то ни было представлял себе это строение, ибо оно являлось его детищем. И сейчас из насыщенного влагой воздуха перед его взором легко материализовался массивный пятиэтажный корпус, длиной вдвое больше своей высоты. Ряды симметричных окон заимствовали мерцание у потоков дождя, а туманная дымка волею Беллмена уплотнялась, образуя пилястры, увенчанные коринфскими капителями. Взгляд его формировал из воздуха карнизы, арки, импосты и архитравы с таким вниманием к каждой детали, словно это было не воображаемое, а самое настоящее здание. Этот взгляд измерил высоту окон первого этажа, протянувшихся от самого пола до потолка, скользнул по серебристо-черным фасциям и задержался на парадном крыльце. Несколько ступеней, двустворчатая дубовая дверь с обитым медью порогом, фигурный дверной молоток. Проем двери будет высотой в два человеческих роста. Широкий навес над крыльцом позволит посетителям в плохую погоду остановиться и стряхнуть капли с зонта, а колеблющимся или слишком взволнованным даст возможность постоять перед дверью, успокаиваясь и собираясь с духом.

Беллмен поднял взгляд к навесу и прищурился. Там, по верхнему краю, разместится надпись большими серебристыми буквами. Это будет название магазина. Он напряг зрение, но это место в двадцати футах над землей, строго по центру фасада, упорно отказывалось принимать четкие очертания, оставаясь размытым пятном в сыром воздухе.

Как же будет называться его фирма?

Этого Беллмен не знал.

Он не упустил из виду этот вопрос, отнюдь. На самом деле он обсуждал его с Кричлоу и другими компаньонами еще в первые встречи, но никто из галантерейщиков не пожелал внести свое имя в название. Выдав дочерей за обедневших провинциальных дворян, они рассчитывали увидеть внучек уже в среде титулованной аристократии, а для успеха этих планов им следовало скрыть происхождение своего богатства. Как известно, чистота золота возрастает по мере его удаления от всяческой трудовой деятельности. Желательно, чтобы состояние человека выглядело проистекающим из его благородных корней столь же естественно и спонтанно, как родниковая вода из недр земли.

— Нет, — заявили торговцы. — Пусть лучше фирма носит имя Беллмена.

Тогда почему он колебался? Его ничуть не смущала перспектива узреть на вывеске собственное имя. Мысль о завидной аристократической партии для Доры даже не приходила ему в голову. Скромность также не являлась сдерживающим фактором. Но было такое чувство, словно он что-то недодумал; и этот день — с туманной дымкой и проливным дождем, прервавшим работы на стройке, — не хуже любого другого дня подходил для окончательного решения вопроса.

И вот, созерцая мираж будущего магазина, Беллмен обратился мыслями к человеку в черном.