Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника

    - О боже, вставай, одевайся, уходи! – запаниковала она. Робин непонимающе поднялся и потянулся за штанами. – Быстрее, пожалуйста!

    - Что происходит? – юноша постарался прибавить темп в одевании. – Кто сюда идёт, кто Он?

    - Не важно, просто делай то, что говорят, ну же!

    - Да собираюсь я, собираюсь, но всё-таки хочу знать, в чём дело?

     В дверь забарабанили опять, и всё тот же голос огласил:

    - Госпожа, скорее, Он поднимается!

    - Да кто Он? – Робин натянул сапоги, а рубашку решил не застёгивать, камзол и плащ вовсе просто взяв в руки. – Ты замужем? У тебя строгий отец, брат?

    - Замолчи и скройся! – повелительно шикнула "Феирина".

    - Но куда, если через двери нельзя?

    - Лезь в окно, там балкон. С балкона как-нибудь слезешь – на здании полно выступов, а ты мужчина, в конце концов, или нет?

    - Я-то? Ещё бы! – молодой человек был уже наполовину в воздухе, когда обернулся последний раз. – Когда мы снова встретимся, Сказка?

     Девушка подбежала к нему и, быстро поцеловав в губы, сказала:

    - Я сообщу тебе, когда смогу!

    - Если что, ты можешь передать мне записку, как в прошлый раз, через то злачное заведение…

    - Хорошо! – окно за ним закрылось и шторы опустились, поэтому стало возможным только предполагать, что за ними начало происходить.

    Оставшись стоять на продуваемом и холодном полуночном балконе, Робин огляделся и наметил ряд всяческих неровностей на стене, по которым можно было попытаться спуститься на землю. Одевшись до конца, чтобы освободить руки и не быть скованным в движениях, юноша принялся за дело, боясь упасть и свернуть себе шею, поскольку ему ещё никогда не приходилось сбегать откуда-то тайком таким образом. Благодаря хорошему физическому состоянию, это оказалось проще, чем он себе представлял и, похвалив себя за удачно оконченное предприятие, поспешил к тёмному переулку, где должны были ждать его товарищи. Но обнаружил он там только одиноко восседающего в седле Сториана МакДжойна.

    - Так быстро? – князь выпрямился и поправил шляпу. – А обещал-то, что раньше утра не ждать…

    - Обстоятельства изменились. Судя по всему, у моей незнакомки имеется очень грозный и ревнивый супруг.

    - Вот как? И что же, он застал вас?

    - Нет, я успел скрыться, – без какой-либо доли радости признался Робин, – а где остальные?

    - Не одному тебе хочется праздника. Мотыльки полетели на пламя.

    - А что же ты?

    - Кто-то же должен был остаться, на всякий случай. Да и настроения нет. – Сториан уныло достал сигару и закурил. – Признаюсь тебе честно – всё больше вещей перестают доставлять мне удовольствие, и бабы – первое из них.

    - Всё правильно, ни что не приходит ниоткуда и не уходит никуда, – Робин похлопал друга по плечу, с болью посмотрев на седину в прядях того, – потому что мне сегодня женщина принесла божественное наслаждение!

Глава XXIV

   Поднимаясь на родной холм, увенчанный их представительным каменным дворцом, Лукас не думал ни о чём, кроме молодой жены. Все эти четыре месяца он жил только её письмами и ожиданием возвращения домой. Во время долгого пути и морозных ночей он читал её послания и писал ей ответы. В хрусте снега под ногами он слышал, как скрипит её перо, скользящее по строкам, которые вскоре предстанут перед его глазами. Господи, каким же он был дураком, что подозревал её в каких-то грязных делах! Разве могла девушка, пишущая такие фразы, такие тёплые слова быть не святой? Ему теперь придётся искупать свою вину до конца жизни. Если бы ни его глупое задетое самолюбие, они бы с Беллоной могли уже ждать сына или дочь, а выходит так, что им сейчас нужно будет начинать строить семейное счастье с нуля. Может это и к лучшему, что им дан шанс вот так, будто с чистого листа, написать свою историю? Ведь до встречи с ней он и сам не был праведником. Сколько он сменил возлюбленных? Половину королевского двора, если не более, а ведь Беллону задушил презрением за один её поцелуй. И, весь парадокс в том, что за поцелуй с самим же собой! Когда-нибудь он подробно расспросит её о том, как тогда всё получилось, но теперь не стоит вставлять допрос между первыми словами приветствия. Да и стоит ли поднимать эту тему в ближайшие лет десять?

     Едва заехав во двор, из которого вела дорога к конюшням, Лукас увидел её. Принцесса, в голубом платье и синем плаще, спускалась с крыльца и лучезарно ему улыбалась. Спрыгнув с Севера и отдав, не глядя, повод кому-то из слуг, чего никогда раньше не делал, потому что ставил своего любимого коня в стойло сам, он бросился ей навстречу. Беллона, приподняв подол платья, тоже прибавила шаг. Раскрыв объятья, наследник схватил в охапку девушку и, приподняв её над землёй, закружил вокруг себя. Беллона обвила руки вокруг его шеи и прижалась щекой к щеке, засмеявшись от радости. Лукас расцеловал её лицо и аккуратно поставил перед собой.

    - Господи, как же я соскучился, милая! – молодой человек снова прижал её к себе.

    - Я тоже очень хотела увидеть тебя поскорее, – призналась принцесса, – после того, как ты написал, что скоро будешь, я уже не могла спокойно сидеть на месте и то и дело смотрела в окно, или гуляла здесь, чтобы первой встретить тебя.