Белое, черное, алое

А вопрос, жалко мне Костенко или нет, я так для себя и не решила. Но не так уж много времени мне было на это отпущено: дверь с треском распахнулась, в кабинет сначала влетел огромный бумажный пакет, веревка на котором лопнула в момент соприкосновения с полом, а вслед за пакетом вошел, мрачнее тучи, Кораблев. Я оторопела от такого шумного явления оперуполномоченного Кораблева и растерянно ждала объяснений.

- Что это, Леня? Что ты себе позволяешь?

- Негодяи! - мрачно возвестил Леня, у него это выходило как "негодзяи".

- Кто перед тобой провинился?

- Негодзяи! Сидят на складе, от жиру пухнут, на моей форме наживаются!

Он поддал ногой пакет, который от этого и вовсе рассыпался. Из него вывалилась форменная милицейская одежда - брюки, рубашка, галстук, ботинки, еще что-то.

- Ленька, а фуражка где?

Я вышла из-за стола и присела на корточки перед развалившимся пакетом.

- Вот я и говорю - негодзяи! Прихожу за формой, они мне все это в пакет навязывают и еще фуражку суют. Я говорю им - на кой мне сдалась ваша фуражка, уже девать некуда эти фуражки, все равно не ношу, солить мне их, что ли? А эта дура жирная мне знаете, что отвечает? Нет, вы представляете, что она мне отвечает?!

- Ну что, что, Леня, не томи!

- Я ей говорю, зачем мне фуражка? А она говорит, как зачем? А на гроб положить? У-уродина!

- А зачем ты у меня посреди кабинета все это развалил?

- Со злости, неужели непонятно?

Поскольку Леня тут же сел на мое место, я, вздохнув, стала собирать предметы кораблевского форменного обмундирования в пакет, чтобы хотя бы убрать эту кучу с пола. Подняв ботинки, я засмотрелась на рифленую подошву.

- Леня, а что, теперь такую обувь вам выдают? Раньше же были другие ботинки - остроносые такие, черные, на тонкой подошве?

- Да, уже несколько лет такие выдают.

Ленька крутился на моем рабочем кресле и постепенно остывал.

Где-то я видела такие башмаки, совсем недавно, подумала я, пытаясь поймать ускользающую мысль.

- Леня, а к Бурдейко заезжал?

- Заезжал, квартира коммунальная, соседи не видели примерно неделю, где он сейчас - не знают. Под вешалкой стоит сумка, с которой он обычно ездит в командировки. За это время их уже достали искатели Бурдейко, по телефону звонят постоянно и приезжают, надоедают, два раза с работы были, - доложил Леня, усаживаясь поудобнее в кресле и постукивая по столу взятым из канцелярского стаканчика карандашом.

Когда зазвонил телефон, он взял трубку раньше, чем я успела распрямиться и подойти к столу.

- Да-а, это прокуратурка, вы правильно попали, - отвечал он, развалясь. А это РУБОПчик тут в гости зашел. Даю, даю. Мария Сергеевна, вас криминалисты.

Как удачно! Я схватила трубку:

- Эдуард Алексеевич, это вы? - Звонил начальник нашей экспертной лаборатории. - Я как раз хотела с вами поговорить по поводу экспертизы по ботинкам из области. И вы по этому поводу?

- Маша, - озабоченно стал говорить он, - следы с ботинками один в один. Только знаешь, что? Ботинки-то милицейские, форменные. Труп у тебя опознан? А то в твоем постановлении на экспертизу он как неустановленный...

- Что-то примерно в этом роде я и предполагала, - медленно проговорила я. - Нет, труп еще не опознан, но я думаю, что знаю, кто это.

- Что, действительно мент? - расстроился Эдуард Алексеевич.

- Похоже, что да.

- Господи, а откуда?

- Эдуард Алексеич, как установим точно, я вам сразу позвоню.

- Ну ладно. Заключение завтра можешь забирать.

-Что за мент? - подобрался сразу Кораблев, как только я положила трубку.

- Труп из Токсова, ну, парень, который с чердака за вертолетовской парадной наблюдал.

- Что, Бурдейко опознавать придется?

Я кивнула:

- Думаю, что это он.

- Ни фига ж себе, - присвистнул Кораблев. - А куда ж они ксиву его дели?

- Надо обыски у них делать, Леня, - задумчиво сказала я, присев снова на корточки и разглядывая форменный милицейский ботинок из кораблевского пакета.

Да, именно такие ботинки, с толстой рифленой подошвой, Кораблев привез из морга в виде слипшегося обгоревшего блина. Завтра мне влетит по первое число за то, что по вертолетовским бойцам у меня еще и конь, не валялся. А уж их-то давно надо брать и работать с ними плотно. А мне остается разорваться на тысячу маленьких Швецовых, чтобы все успевать. И не спасает даже Карнеги с его заповедью о том, что дела нужно делать не в порядке их срочности, а в порядке их важности. А что вы скажете, уважаемый Дейл, если дел куча, и все они одинаково срочные и одинаково важные?