Белое, черное, алое

Убедившись, что опер пришел в себя, я отправилась беседовать с ювелиром и выяснила, что для него войти в секционную - все равно что войти в клетку с тигром. А уж лицезреть вскрытое тело - упаси Господь. Но учитывая, что у него договор на почасовую оплату, он никуда не торопится и готов ждать сколь угодно долго, пока . труп не исследуют до конца, не зашьют и не накроют простынями так, чтобы он видел только свой фронт работ, то есть ювелирное украшение, не отвлекаясь на судебно-медицинские подробности.

Как славно можно урегулировать все сложности при почасовой оплате, подумала я и отвела ювелира в канцелярию. Там ему налили чайку, и он приготовился ждать, сколько понадобится.

Наконец вскрытие было закончено, что не приблизило нас к выводу о причине смерти ни на йоту; правда, эксперт неуверенно сказал, что склоняется к пневмонии, но ни мне, ни ему в это не очень верилось.

Я привела почтенного ювелира. Проходя мимо каталок с телами, ожидающими вскрытия, он жался к стенам и ежился, но до цели мы все же добрались. Все уже было подготовлено к работе над украшением. Ювелир расположил свои инструменты на краешке секционного стола, специально для него расчищенном, глянул на свой объект и тихо охнул.

- Что такое? - подалась я к нему.

- Знаю я это украшение, - пробормотал ювелир, не отводя от него глаз. Очень я хорошо знаю это украшение. Мне приносили его оценивать больше года назад.

- Вот как? А кто?

- Я не могу вам сказать, пока не заручусь согласием участников сделки.

- Да? А если я вам сообщу, что за отказ от дачи показаний наступает уголовная ответственность? - прищурилась я.

- Ну зачем вы сразу так, - он беспомощно взглянул на меня. - Все равно я прямо сейчас вам их не назову, хотя бы потому, что на память их координаты не скажу, а записи у меня дома.

- Его тогда купили? Я имею в виду украшение.

- Купили, - кивнул ювелир. - Правда, хочу заметить, что с того времени, как я его видел в последний раз, украшение подверглось переделке.

- Ив чем она выразилась?

- Сейчас я вам объясню. Но начну издалека...

Похоже, что, как только дело коснулось профессиональных познаний специалиста, он забыл о психотравмирующей обстановке и полностью овладел собой.

- Дело в том, - начал он рассказ, - что это очень старинное ювелирное изделие, работы известного мастера, обрусевшего итальянца. - Он назвал совершенно неудобоваримую фамилию. - Сохранилось немного вещей этого мастера, поэтому все изделия с его сигнатурой (он перевернул крест и показал крохотное клеймо в углу "изнанки") сейчас относятся к раритетам. Видите, помимо того, что в работе использованы очень дорогие материалы - золото, крупные драгоценные камни, все, безусловно, природные и очень чистой воды,-работа представляет еще и значительную художественную ценность. Она оценивается очень высоко. Достаточно сказать, что малый крест из комплекта-ах да, я забыл сказать, что это украшение имеет пару, это предназначено для мужчины, а есть еще аналогичный крест, но дамский, поменьше, - так вот, малый крест в прошлогоднем каталоге Сотби котируется в районе двухсот тысяч долларов. Малый крест давно уже за границей. А этот вращался у нас и за последние пять лет три раза перепродавался. Я за эти пять лет видел его трижды, при каждой перепродаже. И могу с уверенностью сказать, что с того момента, как я держал его в руках в последний раз, в нем был заменен центральный камень. Здесь был крупный природный сапфир темно-синего цвета, почти черный. А сейчас - видите, какая яркость, какой пронзительный синий цвет. Но не скажу, чтобы это облагородило украшение. С моей точки зрения, конечно.

- А почему? - с любопытством спросила я. - Ведь камень действительно очень красивый, такой яркий, что глаз не оторвать. Наверняка он смотрится эффектнее, чем черный.

- В этом-то все и дело, - засмеялся ювелир. - Вы знаете, у геммологов, специалистов, которые определяют подлинность камней, есть правило: то, что бьет по глазам, вызывает подозрение в смысле подлинности. Есть много ухищрений, благодаря которым можно изменить и цвет и размер даже природного камня, я не говорю сейчас про стразы. Камни наращивают: из небольшого природного делают большой кристалл, который, конечно, уже не обладает теми свойствами, что приписывают природному. Подвергают природный камень различного рода воздействиям, в том числе радиационным, что может существенно изменить цвет камня. Особенно это любят делать с сапфирами. Сапфиры восприимчивы к радиации, некоторые камни сносят это спокойно, не меняя цвета, а большинство сапфиров резко меняют цвет. В природе такие яркие камни практически не встречаются, природа любит спокойные цвета. Сапфиры обычно либо темные, почти черные, либо светло-голубые, сероватые, водянистые такие. А если их облучить, они могут выдать такую неестественную яркость. И это варварство - художественное произведение, композиционно выдержанное, профанировать вот таким ярким камнем. Художник ведь совсем не это имел в виду. Композиция была построена на игре природных камней, в том числе взаимной игре. Сейчас композиция разрушена.