«Белое дело». Генерал Корнилов

Поражение Корнилова нарушило весь «баланс сил», доселе с трудом удерживаемый Временным правительством. Тяжелый удар по правому флангу резко усилил и выдвинул левый фланг. Теперь Керенский, Временное правительство оказались перед прямой угрозой «левой опасности»: движением масс за вооруженный переход

власти к Советам, возглавляемым большевиками. Обуздать эту опасность так же, как удалось это сделать с корниловщиной, было задачей несравненно более трудной и, как показали дальнейшие события, невыполнимой. Опереться на правые (прокорниловские) силы было уже невозможно: корниловщина хотя и не была раздавлена, но подавлена, бесспорно, была. Протянуть же со своей стороны руку помощи Керенскому устоявшие корниловские элементы, главным образом военные, не могли и не хотели.

«Левое крыло» керенщины — соглашательские партии (меньшевики и эсеры) перед лицом «большевистской опасности» еще пытались подвести под Временное правительство «демократические подпорки» (Предпарламент), а когда это не удалось, толкнуть Керенского на осуществление мер, способных, по их мнению, выбить почву из-под ног большевиков: объявить о мирных переговорах, наделить крестьян землей и т. д. Это, однако, было несовместимо с режимом керенщины, сама суть которого состояла в балансировке и лавировании между правыми и левыми. Временное правительство было обречено — это чувствовали и понимали многие. По остроумному выражению одного из бывших корниловцев, при виде министров казалось, что даже брюки сидели на них, как на покойниках.

Но каким ударом должно было быть сметено правительство: правым, контрреволюционным или левым, революционным?- Реакция, потрясенная провалом корниловщины, но всем данным, решила не торопиться. Ее тактика, по-видимому, исходила из того, что приближающийся окончательный распад власти неизбежно вызовет разлив анархии, что и создаст благоприятную почву для установления «твердой власти». А если при этом большевики даже и придут к власти — не страшно, долго им все равно не удержаться. Они лишь усилят бушующую анархию... Девиз этих кругов был: «чем хуже, тем лучше».

В. И. Ленин сознавал грозную опасность, нависшую над революцией и страной. Неудовлетворенность, разочарование масс легко могли перейти в апатию и усталость — благоприятную почву для анархических бунтов. Революционный, политически сознательный авангард в этих условиях мог быть захлестнут волной анархической стихии. В чем мог быть ее источник? В революции и демократии, как уверяли контрреволюционные элементы? «...Было бы ошибочно думать,—писал М. Горький,—что анархию создает политическая свобода, пет... свобода только превратила внутреннюю болезнь — болезнь духа — в накожпую. Анархия привита нам монархическим строем, это от него унаследовали мы заразу».

Революционные силы должны были действовать немедленно. Так родился Октябрь 1917 г. Выбор момента для него оказался максимально благоприятным. В этом была заслуга В. И. Ленина, своими аргументами и волей сумевшего преодолеть сопротивление и колебания многих членов ЦК. Лидера, равного Ленину, не было ни у одной другой партии.

Большевики решились брать власть, и массы пошли за ними, веря, что переход власти к Советам откроет наконец путь к лучшей, достойной жизни. И как писал один из наблюдателен событий, Временное правительство пало, «не успев даже крикнуть: ,,уф!“».

С точки зрения сказанного, Октябрьское вооруженное восстание было, конечно, актом гражданской войны. В. И. Лепин не раз говорил об этом, например в выступлении на VII съезде РКП (б) ⁰². Но, как показывают дальнейшие события, Октябрь отнюдь не повлек за собой полномасштабную гражданскую войну, ту войну, которая сопровождалась огромными материальными и моральными потерями и которая наложила свой отпечаток на всю последующую историю страны. Советская власть относительно быстро устанавливалась па всей огромной территории бывшей Российской империи: примерно к февралю-марту 1918 г. «Мы,— писал В. И. Ленин,— в несколько недель, свергнув буржуазию, победили ее открытое сопротивление в гражданской войне. Мы прошли победным триумфальным шествием большевизма из

о ОЯ

конца в конец громадной страны» .