Белое дело в России. 1920–122 гг.

Предусмотренный указом № 203 от 24 июня 1919 г. вариант передачи статуса Верховного Главнокомандующего с белого Востока на белый Юг (от Колчака – Деникину) не вызывал проблем с преемственностью в военной сфере. Сложнее было решить вопрос о передаче статуса Верховного Правителя, что предполагало принятие особого закона. В течение 1919 г. об этом несколько раз говорилось на заседаниях Совета министров, обсуждалось в общественно-политических структурах, но всякий раз безрезультатно. Угрозы заговора против Колчака, его гибели или отставки казались нереальными. Как уже отмечалось, Колчак считал возможным передать полномочия региональной власти Всесибирскому Земскому Собору и учрежденным им органам, сохраняя за собой всероссийскую власть. Не исключался и вариант отъезда на Юг, но не в качестве частного лица, а в качестве Верховного Правителя России.

Передача полномочий Верховного Правителя Деникину не стала одномоментным решением. Вплоть до эвакуации Омска Колчак и Совет министров Российского правительства бдительно следили за тем, чтобы Особое Совещание не вышло бы за «пределы» своих «полномочий» в национальной и аграрно-крестьянской политике (запрет на «сепаратное» принятие земельного законопроекта, осуждение конфликта с Украинской Директорией и др.). Но после эвакуации «белой столицы», в условиях очевидного разрыва контактов не только с белым Югом, но и с собственным Советом министров, Колчак решил предоставить Деникину полную «самостоятельность». В телеграмме Сазонову от 24 ноября (переслана в Таганрог в Ставку Главкома ВСЮР 15 декабря 1919 г.) он писал: «Обстановка требует предоставления генералу Деникину всей полноты власти на занятой им территории: я прошу передать генералу Деникину полную уверенность в том, что я никогда не разойдусь с ним на основаниях нашей общей работы по возрождению России».

Очевидно также, что подобные перемены диктовались также и опасениями смены «внешнеполитического курса». В парижском посольстве прямо говорили, что «помощь Колчаку от авантюриста Семенова бросает Восточную Сибирь в объятия японцев». В частном письме (8 декабря 1919 г.) к российскому послу в Париже В. А. Маклакову посол в САСШ Б. А. Бахметев отмечал, что «события обрекли будущую власть на подчинение местным влияниям и на плавание в орбите местных интересов и забот». Переезд правительства в Иркутск и замена Сукина Третьяковым представлялись послу в Америке свидетельством «неизбежного подчинения японскому влиянию», чего весьма опасались в Вашингтоне. «Вообще, кругозор Сибири крайне узок, – считал Бахметев, – и все происходящее в мире поневоле рассматривается сквозь желтую призму». Обладавший влиянием на Сазонова, он «советовал» министру иностранных дел добиться от Колчака передачи верховной власти на Юг. В понимании Бахметева, это означало «обеспечение целесоответственной и своевременной преемственности государственной власти». «Если Сибирь обречена играть местную роль, то не своевременно ли теперь же предпринять ряд активных шагов, чтобы законной и свободной преемственностью национальное водительство было передано на Юг»[65].