Белое дело в России. 1920–122 гг.

Еще одним, достаточно своеобразным способом взаимодействия власти и общественности стало создание т. н. «Национального Ополчения Северной области» – иррегулярного формирования, история которого восходит еще к созданной постановлением управляющего отделом внутренних дел Игнатьевым «особой дружине для охраны правительственных и общественных учреждений в г. Архангельске» (из мужчин в возрасте 20–35 лет «по возможности из проходивших военную службу», призывавшихся на три недели по 2 человека от каждого городского квартала). «Национальное ополчение» выполняло задачи вспомогательного воинского подразделения «для оказания помощи войскам в их борьбе и для содействия властям в поддержании общественного порядка». Комплектование проводилось за счет отставных военных, чиновников и добровольцев из местного населения в возрасте от 17 до 50 лет. По замыслу генерала Марушевского данные подразделения могли стать аналогом финских егерей (добровольческих дружин). Эта же идея повторялась в приказе Миллера № 171 от 6 июля 1919 г. Генерал, ставший не только главой военной и гражданской власти на Севере, но и Начальником ополчения, заявлял: «С продвижением войск вперед, по мере очищения страны от явных большевиков, след большевистской заразы еще не скоро исчезнет, он только сделается невидимым, зароется в подполье и будет ждать случая, чтобы снова разлить свою отраву по всей стране. Вот тут-то и сыграет свою роль Национальное Ополчение, если только к тому времени оно будет надлежаще организовано, если в каждом крупном посаде будет находиться ополченская часть, при наличии коей всякая попытка смуты будет подавляться в зародыше. Наглядным примером, чего можно достигнуть в короткий срок, является Финляндия, население которой за один год организовало Национальное Ополчение такой внушительной силы, что никакие внутренние смуты, никакие проявления большевизма там теперь немыслимы»[208]. Несмотря на скептические мнения, высказывавшиеся частью военных, Национальное Ополчение оказало заметную помощь фронту, и благодаря его действиям (вплоть до эвакуации Архангельска в феврале 1920 г.) практически все боевые подразделения удалось вывести на фронт[209].

Еще одной попыткой укрепить фронт и наладить взаимодействие с населением соседних с Архангельской губерний стало создание в октябре 1919 г. мобильных групп по образцу партизанских отрядов, действовавших во время Первой мировой войны. Предполагалось, что в ближайшем тылу 6-й советской армии они смогут объединить вокруг себя разрозненные усилия «национальных организаций и групп зеленых», смогут увеличиться за счет местного населения. Организация одного из таких отрядов была возложена на ротмистра М. А. Алдатова[210]. Дальнейшая судьба этих соединений неизвестна, но очевидно, что они могли участвовать в антибольшевистском повстанческом движении уже в 1920–1921 гг. Однако людских пополнений не хватало. «Путешествующий по Европе» генерал Марушевский осенью 1919 г. прибыл в Лондон, где вел переговоры с Черчиллем, российским поверенным в делах Е. В. Саблиным, главой МИД Сазоновым и Чайковским. В обширном докладе Миллеру (1 января 1920 г.) он отмечал растущий скептицизм британских политиков по отношению к перспективам вооруженной «борьбы с большевизмом»: «Мы имеем лишь одного друга в Лондоне, это – лорд Черчилль», у которого «вся политическая карьера была построена на упрочении русско-английских отношений… но его положение шатается, поскольку рабочая партия имеет своих шпионов в Военном Министерстве и каждый фунт муки, каждый патрон, который хотят послать в Архангельск, вызывают запросы в Парламенте» (подробнее о переменах в политике Великобритании см. приложение № 12). Чайковский, вопреки ожиданиям, отнесся «совершенно безучастно» к информации генерала и, казалось «вел свою собственную политику». Бескомпромиссная позиция Сазонова в отношении независимости Финляндии приносила только «вред» и Северу, и белому Югу. Тем не менее генерал считал вполне возможным организовать отправку добровольцев на Северный фронт, прежде всего из демобилизованных британских офицеров (отряд майора Йонга), карпатороссов и чинов бывшей Западной Добровольческой армии (последних, правда, согласилось на отправку лишь 480 человек)[211].

Но при всем при этом положение Северного фронта не представлялось безнадежным. Так, согласно сводке Военно-регистрационной службы при штабе Миллера от 22 января 1920 г. «существование подпольных организаций в Области не наблюдается, злонамеренной агитации в пользу советской власти также не констатировано, но известия о положении дел на востоке и юге столь дурны, что влияют непосредственно на душевное состояние масс солдатских и обывательских, решающих отрицательно вопрос о возможности сопротивления красным». Все же «по примерной шкале, выработанной Службой Регистрации за полтора года наблюдений, улучшение положения (на фронте) на 5 % улучшит состояние настроения на 15 %»[212].

Глава 2