Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Дитерихс лично контролировал посадку войск и беженцев на суда и переход границы сухопутными войсками. Все желающие покинуть Приморье могли это сделать на 35 кораблях Сибирской флотилии под командованием адмирала Г. К. Старка и через г. Посьет, перейдя границу с Китаем. 26 октября 1922 г. Владивосток был оставлен белыми войсками.

17 октября Дитерихс издал последний Указ (№ 68), ставший своеобразным итогом Белого движения в Приморье: «Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами бессмертных героев Сибири и Ледяного похода, без пополнения, без патронов, решили участь земского Приамурского Края. Скоро его уже не станет. Он как тело умрет. Но только – как тело. В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской, исторической, нравственно-религиозной идеологии – он никогда не умрет в будущей истории возрождения великой святой Руси. Семя брошено. Оно упало сейчас еще на мало подготовленную почву; но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесет это семя по широкой ниве земли Русской и при помощи безграничной милости Божией принесет свои плодотворные результаты. Я горячо верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию Помазанника Божия, но что теперь мы были недостойны еще этой великой милости Всевышнего Творца».

Правитель Приамурского Края и Воевода Земской Рати после отплытия из Владивостока присоединился к войскам в Посьете. Здесь же корабли Сибирской флотилии, высадив на берег часть военных, отправились далее, в корейский порт Гензан, а затем в Шанхай и на Филиппины. Дитерихс и прибывший на границу ген. Лохвицкий договорились с администрацией китайского города Хунчуна о том, что войска переходят на положение беженцев и, пересекая границу, полностью разоружаются. 31 октября 1922 г., ведя перестрелку с красными разъездами, части Земской Рати оставили небольшой пограничный городок Ново-Киевск (последний перед границей). Рано утром 2 ноября 1922 г. (ровно через пять лет после начала Белого движения в России) Дитерихс вместе со Штабом Рати первыми перешли границу, а 3 ноября последние белые ратники отступили в Китай (всего за границу из Владивостока и через Посьет ушли около 20 тысяч человек)[1202].

Но было бы неправомерно утверждать, что исключительно «правый лагерь» представлял собой основу антибольшевистского движения в Приморье. После отступления Земской Рати из Владивостока, в последний раз официально попытались заявить о себе сибирские областники. 21 октября 1922 г. над зданием гостиницы «Золотой Рог» был поднят бело-зеленый флаг «сибирского областничества». Традиционно и в отечественной, и в эмигрантской историографии эти действия не рассматривались как реально претендующие на власть, а попытки возглавить управление считались «опереточными». Но, следует помнить, что Дальневосточный комитет Союза Сибиряков-Областников еще в 1921 г. стремился подчеркнуть свое стремление к сотрудничеству с сибирским повстанческим движением под «демократическими лозунгами» (см. приложение № 13.).

Лидер областной группы, известный деятель сибирской кооперации и активный участник политической жизни в Сибири в 1918–1920 гг. А. В. Сазонов пытался обеспечить в Приморье достаточно прочную основу для восстановления антибольшевистского фронта под знаменем «демократической контрреволюции». В 1921–1922 гг. Сазонов, вступив в «Крестьянскую партию», первоначально поддерживал Правительство Меркуловых, но «сдвиг вправо» Временного Приамурского правительства и «диктатуру» генерала Дитерихса сибирские областники считали бесперспективной формой «борьбы с большевизмом».

Другим, не менее активным сторонником возрождения «сибирского областничества», его идеологом в эмиграции, был профессор международного права, бывший товарищ министра иностранных дел в составе Временного Сибирского правительства М. П. Головачев. Во Владивостоке он преподавал в Дальневосточном университете, в Харбине издавал журнал «Сибирские огни». Головачев сохранил хорошие контакты с российскими и иностранными дипломатами. Областники стремились убедить российского посла в Токио Д. И. Абрикосова в необходимости признания его Комитета «Сибирским правительством в изгнании». По идее Сазонова и Головачева, Комитет вполне мог выразить свою преемственность от сибирских правительств 1918 года и в 1922 г. восстановить свой «правительственный статус». Финансовое обеспечение предполагалось получить от японских коммерсантов и политиков, заинтересованных в продолжении своего влияния на Востоке России, несмотря на решения Чанчуньской конференции[1203].