Белое движение. Исторические портреты. Том 2

Знавший Григория Михайловича по совместной службе во время мировой войны барон П. Н. Врангель утверждал, что «неглупому и ловкому Семёнову не хватало ни образования (он кончил с трудом военное училище), ни широкого кругозора». Вряд ли можно считать справедливым последнее утверждение, тем более что биограф Атамана так рассказывает о его увлечениях, которые вполне могли помешать успешному прохождению курса: «Помимо чисто военных занятий, Григорий Михайлович уделял очень много времени изучению русской и переводной литературы. В особенности он увлекался поэзией. Результатом этого было то, что он сам занялся писанием стихов, которых за это время написал значительное количество. Большинство из них посвящены или воспеванию природы, или страданиям русского народа (! - А. К.). Довольно обстоятельно проштудировал он и русскую критическую литературу, изучив главным образом Белинского, Добролюбова и Писарева (несколько странные вкусы для казачьего юнкера. - А. К.)».

Сам Семёнов, очевидно, впоследствии сурово оценил свои поэтические «грехи молодости», не сохранённые им даже для детей (дочь его вспоминала: «...Некоторые родные уверяли, что он и сам писал стихи, но я его стихов не читала и подтвердить не могу»), а вот любовь к русской классике, которую в рамках общеобразовательных дисциплин старались прививать будущим офицерам, сохранилась у Атамана до конца его жизни. Что же касается критиков «прогрессивно-демократического направления» в качестве объектов «штудий» юнкера Семёнова - приходится допустить некоторую сумбурность его юношеских воззрений, хотя более поздние упоминания о монархизме Атамана свидетельствуют, что «прогрессивные» соблазны младых лет, если они и были, оказались успешно преодолёнными. 3 ноября 1909 года Семёнов был произведён в младшие урядники, а это было бы невозможным при плохой успеваемости или предосудительном поведении.

В стенах училища судьба впервые свела Семёнова с офицером, также вошедшим в историю с неизменным добавлением к фамилии - «Атаман». Капитан Александр Ильич Дутов, преподававший юнкерам тактику и конно-сапёрное дело, в годы Смуты станет Атаманом своего родного Оренбургского Войска (Семёнов - Забайкальского), Походным Атаманом всех Восточных Казачьих Войск (Семёнов - Походным Атаманом трёх Дальневосточных), генерал-лейтенантом... и, как и Семёнов, завершит свой жизненный путь трагической гибелью от рук чекистов. Дутов и Семёнов встанут рядом в истории Гражданской войны, на страницах советских энциклопедий рядом с их именами появятся специальные статьи «Дутовщина» и «Семёновщина», оба они войдут в списки героев Белого Дела и в синодики его мучеников - учитель и ученик, Оренбуржец и Забайкалец, два будущих Атамана...

Но пока до этого ещё далеко - и один читает другому лекции, а тот, может быть, тайком сочиняет в это время стихи. Они ещё ничего не знают, и История для них ещё не началась.

* * *

Произведённый в хорунжие 6 августа 1911 года, Г. М. Семёнов с 19 августа был зачислен в списки 1-го Верхнеудинского полка. Вскоре офицер, свободно объяснявшийся на монгольском, бурятском и калмыцком языках - что в общем не выглядит удивительным для выросшего в Забайкалья юноши, - был командирован на территорию Монголии для топографических съёмок, а затем оставлен при 6-й сотне своего полка, охранявшей русское консульство в Урге - столице Халхи (Внешняя Монголия), где как раз в это время назревали важные события.

Хал ха входила тогда в состав Китая, но 29 ноября - 1 декабря 1911 года там произошёл переворот, и китайский амбань (губернатор) вынужден был поспешно покинуть Ургу, сопровождаемый монгольским и русским конвоем. Через много лет Григорий Михайлович с удовольствием вспоминал свои решительные действия в смутные дни переворота, когда он стал на сторону восставших. Впрочем, как рассказывал впоследствии Атаман, «наш консул нашёл, что моё вмешательство в дела монгол может послужить поводом для обвинения нас в нарушении нейтралитета, и, по настоянию Министерства Иностранных дел, я получил предписание в 48 часов покинуть Ургу».

Дальнейшая служба Семёнова скучна и обыденна, и рутина скрашивается лишь чтением, привычки к которому он не оставил и в офицерском чине. По-прежнему с истинно кавалерийской смелостью бросаясь в области, ранее ему неизвестные, хорунжий изучает политэкономию по университетскому учебнику, подтрунивания однополчан - «Вы, Григорий Михайлович, очевидно, готовитесь сделаться экономистом» - парируя: «Политическая экономия есть наука, без которой не обойтись нашему народу».

19 апреля 1913 года Семёнов командируется в 1-й Читинский полк, а Высочайшим приказом от 20 декабря - переводится в Приморье, в 1-й Нерчинский. Вскоре его назначают начальником полковой учебной команды, и в эти же дни неугомонный характер Семёнова готов толкнуть его на новое, довольно неожиданное предприятие.