Белое движение. Исторические портреты. Том 2

Но 3 марта в Брест-Литовске был подписан мирный договор, и в соответствии с его условиями, под предлогом поддержки Центральной Рады, на Украину хлынули немецкие войска. Многочисленные красногвардейские отряды, возглавляемые теперь В. А. Антоновым-Овсеенко, были практически небоеспособны и не могли оказать наступающим никакого сопротивления. Чехи, таким образом, попали из огня да в полымя. Их дивизиям, в конце февраля пешим порядком выступившим из Киева, надо было срочно добывать себе железнодорожные составы, при этом особое значение для них приобретал железнодорожный узел Бахмач. В результате, чтобы не попасть в руки к немцам, частям корпуса пришлось совместно с Красной Гвардией (а это было очень сомнительным подспорьем) принимать арьергардный бой. Сражение у Бахмача продолжалось с 7 по 13 марта 1918 года. Со стороны чехов в этих боях приняли участие части 4-го, 6-го и 7-го полков, и им удалось приостановить продвижение передовых частей врага. Для немцев такое внезапное организованное сопротивление оказалось неприятной неожиданностью, и они поспешили заключить с чехами перемирие на три дня.

Теперь перед чешским командованием вставала задача всеми правдами и неправдами добыть за эти дни подвижной состав. «Врагами» на этот раз оказались не немцы, а красные командиры всех уровней, которые, разумеется, мечтали, чтобы чехи и дальше проливали свою кровь, прикрывая беспорядочное бегство их отрядов. И с новой задачей чешским командирам вполне удалось справиться, причём особенным хладнокровием и дипломатическими способностями отличился недавно присоединившийся к корпусу Генерального Штаба подполковник Б. Ф. Ушаков, вскоре получивший должность начальника Штаба 2-й Чешско-Словацкой дивизии.

Вечером 13 марта последние чешские части погрузились в вагоны, и их эшелоны под видом составов с ранеными немедленно двинулись в сторону Курска. Антонов-Овсеенко рвал и метал, обвиняя чехов в предательстве, но поделать ничего не мог. Гайда не принимал участия в этих боях, вплоть до марта 1918 года он был прикомандирован к штабу 2-й дивизии, оставаясь фактически без должности.

После того, как эшелоны пересекли границу Украины с РСФСР, руководство Отделения ЧСНС в России немедленно обратилось к Совету Народных Комиссаров с просьбой разрешить частям корпуса проезд во Францию. Для переговоров Совнарком делегировал И. В. Сталина. После долгих дебатов 27 марта было заключено соглашение, по которому частям корпуса был разрешён проезд во Владивосток. При этом изначальным требованием большевиков являлось полное разоружение и роспуск корпуса, но от этого им пока что пришлось отказаться. Однако и делегаты «От- бочки» пошли на серьёзные уступки: они согласились с формулировкой, что «чехословаки продвигаются не как боевая единица, а как группа свободных граждан, везущих с собой известное количество оружия для защиты от покушений со стороны контрреволюционеров». Соответственно корпус должен был разоружиться, оставив только по 100 винтовок и 1 пулемёту на эшелон (примерно на 1 000 человек).

Эти условия вызвали резкое недовольство в рядах легионеров. Часть офицеров пыталась протестовать. Тогда большевики потребовали изгнать «представителей реакционного командного состава», на что члены «Отбочки» с лёгкостью согласились. В результате среди русских офицеров корпуса была проведена жёсткая чистка. Многие вынуждены были уйти, а большинство оставшихся, ощущая шаткость своего положения, предпочитало сохранять сугубую лояльность политическому руководству во всех случаях, порой - вопреки здравому смыслу. Исход русских офицеров обернулся личной удачей для Гайды, 28 марта 1918 года он принял командование 7-м Чешско-Словацким Татранским стрелковым полком после ухода прежнего командира полка полковника Смуглова.

Итак, чехам пришлось подчиниться условиям соглашения. Всё тяжёлое оружие, боеприпасы и запасы снаряжения были сданы. Винтовки и пулемёты полки сдавали по мере проезда эшелонов через Пензу, и только после этого корпусу, насчитывавшему в своём составе 35 300 человек, в 63 эшелонах было разрешено ехать далее в Сибирь. Чехи расставались с оружием очень неохотно, что, учитывая полное бесправие, воцарившееся в стране, было вполне понятно. Многие эшелоны утаивали часть винтовок сверх положенного лимита, но в любом случае - подавляющее большинство людей в эшелонах ехали безоружными. К маю первые двенадцать эшелонов уже прибыли во Владивосток, но все остальные растянулись на огромном пространстве в 7 000 км от Ртищева (под Пензой) до Иркутска. Не подлежит сомнению, что на тот момент чехословаки, причём как руководство корпуса, так и простые легионеры, хотели только одного: как можно скорее покинуть сошедшую с ума Россию и перебраться во Францию, где в боях завершавшейся мировой войны завоевать для своей родины право на независимость.