Белое движение в годы гражданской войны в России (1917-1922 гг)

В. И. Ленин в работе «Ценные признания Питирима Сорокина» увязал подъем противобольшевистского движения с патриотизмом мелкой буржуазии, связанной частной собственностью неразрывными узами с отечеством.

Здесь же он указал на ее желание восстановить «буржуазную и империалистическую демократическую республику».[84] Выступая на партийном собрании работников Москвы 27 ноября 1918 г. Ленин конкретизировал свою мысль о сущности противобольшевистского движения на том этапе: мелкобуржуазная демократия «шла против нас с озлоблением… потому что мы должны были ломать все ее патриотические чувства»,[85] так как патриотизм «это такое чувство, которое связано с экономическими условиями жизни именно мелких собственников».[86]

Кроме национального, было еще сильно развитое религиозное чувство.

Не случайно многими активными борцами с большевизмом белое движение ассоциировалось со священным «Крестовым походом», с борьбой с Сатаной, захватившим родную землю и помутившим рассудок соотечественников. «По глубокому своему смыслу, — писал И. А. Ильин, — белая идея, выношенная и созревшая в духе русского православия, есть идея религиозная…

Это есть идея борьбы за дело Божие на земле; идея борьбы с сатанинским началом в его личной и в его общественной форме… Поэтому если белые берутся за оружие, то не ради личного или частного дела и не во имя свое: они обороняют дело духа на земле и считают себя в этом правыми перед лицом Божиим».[87]

Таким образом, вся борьба белых с большевиками велась как бы исходя из двух начал: веры и государственности. Россия была для них не просто территорией, где они родились и выросли, а являлась, говоря словами Ильина, «национальным сосудом Духа Божия». Борясь за родину, белые полагали, что тем самым они сражаются за силу и свободу русского духа. В то же время для многих белое движение явилось последним средством, с помощью которого они намеревались утвердить на русской земле основные начала цивилизованной жизни, которые должны были бы базироваться на основных достижениях западной системы ценностей с учетом национальных особенностей развития России.

Белые не верили в справедливость насильственного уравнения и имущественного передела, а тем самым, в правоту социализма и коммунизма.

Они полагали, что дело не в бедности или богатстве, а в том, как «справляется дух человека со своей судьбой».[88] Справедливость, по их мнению, это когда каждый человек может трудиться и не опасаться за результаты своего труда. Как следует из обращения Верховного главнокомандующего белыми армиями адмирала А. В. Колчака к войскам, объявленного в приказе № 128 от 20 апреля 1919 г., перед ними ставилась задача добиться восстановления в стране «твердого законного государственного порядка, чтобы личность каждого и его имущество были неприкосновенны, чтобы каждый мог спокойно работать и пользоваться плодами своего труда».[89]

Белое движение, таким образом, органически утверждало естественность и необходимость частной собственности. Стремление к единой России также было присуще участникам белого движения, ибо в центробежном распаде государства они видели его гибель. Что касается партий и классов, то их девизом было: Россия существует не для классов и не для партий, а все классы и все партии — для России.

Такова была, если суммировать всю палитру интересов составлявших белое движение социально-политических сил, его идеология. Та ось, на которую нанизывались различные, временами прямо противоположные точки зрения, но единые в главном — свержении власти большевиков и установлении в России демократического правового государства в форме либо конституционной монархии, либо республики. Окончательное решение выносилось на суд законодательного собрания, которое должно было бы избираться на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования.

Касаясь основных направлений внутренней и внешней политики белых правительств, прежде всего следует заметить, что этот вопрос достаточно глубоко проработан как отечественной, так и зарубежной исторической наукой.[90]

Как представляется, узел вопроса заключался в обеспечении целей борьбы материальными и людскими ресурсами. Хотя к августу 1918 г. во ждям белого движения стало ясно, что оно жизнеспособно даже при опоре на свои собственные силы и местные ресурсы, тем не менее с целью ускорения разгрома большевиков было признано необходимым воспользоваться, как ожидалось, широкой материальной и военной поддержкой союзников.

Как явствует из переписки генералов М. В. Алексеева и Д. Г. Щербачева, их помощь рассматривалась только как продолжение выполнения обязательств перед Россией по заключенным еще царским правительством договорам.[91] Политика Франции и Англии, направленная на оказание поддержки вновь возникшим «государственным образованиям» на окраинах России, признавалась неприемлемой, даже в ущерб эффективным операциям против большевиков, а действия Японии на Дальнем Востоке и Франции в Новороссии и вовсе трактовались как недружественные.[92]